Сайт Успенского Кафедрального собора находится по адресу:

http://astrsobor.ru/

Валаамский патерик

Монах Никита

История возникновения обители теряется в глубине веков, но имеющиеся исторические свидетельства позволяют утверждать ее существование уже на заре христианства в России. Основатели обители, преподобные Сергий и Герман Валаамские, взрастили целый сонм преподобных отцов, явивших пример благочестивой и богоугодной жизни, ставших впоследствии основоположниками многих русских монастырей, пронесших апостольскую проповедь до берегов Аляски.

Собор Валаамских святых

Валаамская обитель - одна из древнейших на Руси. За время своего многовекового существования Валаамский монастырь, как писал летописец обители монах Иувиан (Красноперов, + 1957), "воспитал много дивных подвижников; некоторые из них уже прославлены Святою Церковью, а другие еще не удостоились открытого прославления, но известны своею несокрушимою духовною крепостию, славны подвигами веры и благочестия:". В 1989 году, после полувекового запустения, монашеская жизнь на Валааме возобновилась. Минувшие годы свидетельствуют о непрестанном, глубоком молитвенном почитании Валаамских подвижников, которое являют монашествующие, многочисленные паломники обители, а также прихожане подворий Валаамского монастыря в Петербурге, Москве, Приозерске и Сортавале. Благоговейное почитание подвижников продолжает и утверждает многовековую традицию. Валаамский монастырь хранит многочисленные печатные и рукописные описания жизни и духовных подвигов как прославленных Церковью святых, подвизавшихся на Валааме, так и местночтимых Валаамских подвижников. 4 июля 1999 года по благословению священноигумена обители Его Святейшества Патриарха Московского и всея Руси Алексия II установлен день празднования памяти Собора Валаамских святых, который приходится на 7 августа (второй день престольного праздника обители, Преображения Господня). Собор составили святые уже прославленные Церквью, а местночтимые подвижники благочестия по мере предоставления материалов для их канонизации будут включаться в этот Собор.

Собор Валаамских святых составляют:

Преподобные Сергий и Герман Валаамские, основатели обители. Житие их утрачено. Летописные источники относят обретение мощей преподобных к 1163 году , когда ввиду опасности военного вторжения шведов они были перенесены в Новгород, откуда возвращены на Валаам в 1180 году. Вероятно, тогда же, в XII веке, преподобные Сергий и Герман были прославлены в лике Новгородских святых. В лике общерусских святых прославлены в XIX веке, в годы царствования Императора Александра I. Ныне покоятся под спудом в Спасо-Преображенском соборе Валаамского монастыря.

Преподобный Авраамий Ростовский, чудотворец. X в. Древние жития преподобного Авраамия и основанная на них валаамская традиция относят прибытие Авраамия на Валаам к X веку. В Валаамском монастыре он принял святое крещение и был пострижен в иноческий чин. Позднее утвердил Православие на юге России, основав в Ростове монастырь во имя святого апостола Иоанна Богослова. Древнейший список службы преп. Авраамию относится к XII в .

Святитель Иоанн Новгородский. XII в. В годы пребывания святителя Иоанна на Новгородской кафедре были обретены и укрыты от неприятеля в Великом Новгороде мощи преподобных Сергия и Германа и укрыты от неприятеля в Великом Новгороде. (В лето 1163. О архиепископе Иоанне. Поставиша великому Новуграду архиепископа Иоанна Перваго, а преж были епископы. Того же лета обретены быша мощи и перенесены преподобных отец наших Сергия и Германа Валаамских, Новгородских чудотворцев при архиепископе Новгородском Иоанне:) При святителе Иоанне установлено было местное, в пределах Новгородской епархии, почитание преподобных Сергия и Германа.

Преподобный Корнилий Палеостровский. XII в. Древнее рукописное житие утрачено. Позднее житие (XIX в.), основанное на церковной традиции, содержит сведения о пребывании преподобного Корнилия на Валааме в XII в. Пребывание преподобного Корнилия на Валааме подтверждается преданиями Валаамского и Палеостровского монастырей.

Преподобный Арсений Коневский, XIV в. Житие XVIII в. Согласно житию, преподобный Арсений прибыл на Валаам около 1393 года, подвизался в Валаамском монастыре некоторое время, затем основал Коневский монастырь на Ладоге.

Преподобный Савватий Соловецкий, XV в. Жития XVI-XVII веков. Преподобный Савватий свою подвижническую жизнь начал в Кирилло - Белоезерском монастыре, затем некоторое время подвизался на Валааме. В поисках еще большего уединения он ушел из монастыря и поселился у часовни на реке Выге, где встретился с подвизавшимся в отшельничестве преподобным Германом, и они вместе решили переселиться на остров. На Соловецких островах преподобные Савватий и Герман водрузили крест и поставили келию, положив основание Соловецкому монастырю.

Святитель Геннадий Новгородский, XV в. Подвизался на Валааме в XV веке, был учеником преподобного Савватия Соловецкого. Впоследствии - архимандрит Чудовский, а с 1485 года архиепископ Новгородский.

Преподобный Александр Свирский. XV в. Житие XVI - XVII веков. Преподобный Александр прибыл в Валаамский монастырь в 1474 году, был пострижен в иноческий образ игуменом Иоакимом. Спустя некоторое время отошел на безмолвие на один из монастырских островов и поселился там в пещере. Этот остров в память святого отшельника называется Святым. Сохранилась пещера, где подвизался Преподобный и могила, выкопанная, по преданию, его руками. Позднее на берегах реки Свири основал Троицкий монастырь.

Преподобный Афанасий Сяндемский. XVI в. Подвизался на Валааме в конце XV века. Преподобный Афанасий был учеником и сомолитвенником преподобного Александра Свирского. После кончины своего наставника он основал в лесах Карелии, недалеко от города Олонца, между озерами Сяндема и Рощинское., Успенскую пустынь.

Преподобный Адриан Ондрусовский. XVI в. Ученик и постриженник преподобного Александра Свирского. Как следует из его жития , преподобный Адриан основал около 1520 года на берегу Ладожского озера монастырь (Ондрусова, или Андрусова, пустынь). Сведений о его пребывании на Валааме нет, но в Валаамском монастыре его почитали, к нему молитвенно обращались за помощью. В житие Преподобного сохранилось описание чудесной помощи, явленной преподобным Адрианом иеромонаху Иннокентию (XVIII в.), будущему игумену Валаамской обители, во время бури на Ладожском озере.

Преподобный Евфросин Синоезерский, Новгородский чудотворец. XVI в. Как следует из жития преподобного Евфросина, он в молодости был (спожителем Валаамского монастыря), где всей душой возлюбил иноческую жизнь. По всей видимости, он вынужден был покинуть Валаам во время нашествия шведов. Он ушел в Тихвинскую обитель, где принял монашеский постриг. В 1592 году преподобный Евфросин пришел в одну из Новгородских областей - Бежецкую пятину, где у Синичьего озера основал пустынь. В 1612 году умучен ляхами при осаде Устюжны и разграблении ими пустыни. Преподобный Евфросин принял мученическую кончину вместе со всеми иноками пустыни. Древний тропарь (XVII века) называет Евфросина преподобномучеником.

Преподобный Герман Аляскинский (XVIII - XIX вв.) Родился в 1757 году в Серпухове, под Москвой. Первоначально поступил в Сергиеву пустынь Санкт-Петербургской епархии. Желая полного уединения и безмолвия, преподобный Герман удалился на Валаам. При игумене Назарии принял монашеский постриг, подвизался в пустыни. В 1794 году в числе сотрудников Духовной миссии, покидает Валаам для проповеди Евангелия среди язычников Алеутских островов. Местом его подвигов был Еловый остров, названный им Новым Валаамом, на котором он подвизался более сорока лет. Преподобный Герман до самой кончины своей был истинным духовным отцом, пастырем в Кадьякской миссии, смиренно перенося гонения и клевету, выпавшие на его долю, храня старческое попечение вверенных ему Господом духовных чад. Скончался преподобный Герман на 81-м году жизни, в 1837 году. Деятельность Валаамской миссии, духовный подвиг преподобного Германа положили начало распространению Православия в Америке. Причислен к лику святых в 1970 году.

Святитель Игнатий, епископ Кавказский и Черноморский (XIX в.) Будучи настоятелем Троице-Сергиевой пустыни, святитель Игнатий с 1838 по 1847 год исполнял обязанности благочинного монастырей Петербургской епархии. Он способствовал расцвету духовной жизни Валаамского монастыря, занимался изучением истории монастыря, заботился о сохранении его древностей. В 1838 году при содействии святителя Игнатия, настоятелем Валаамского монастыря был назначен игумен Дамаскин. До конца своей жизни святитель был попечителем и наставником Валаамского монастыря. Это проникновенно выразил игумен Дамаскин в своем письме владыке Игнатию от 30 декабря 1866 года: (Вы так заботливо, так отечески хранили Валаам. Своими попечениями Вы взрастили его. Это неизгладимо и в наших сердцах, и на страницах истории).

Преподобный Лев Оптинский (XIX в.) Старец Лев (вместе со старцем Клеопой) переселился на Валаам из Белобережской пустыни после 1808 года. На Валааме преподоюный Лев пробыл около шести лет. Приняв дар старчества от ученика преподобного Паисия (Величковского) старца Феодора, преподобный Лев был мудрым и смиренным духовным руководителем валаамской братии. В 1997 году прославлен в соборе Оптинских старцев.

Преподобный Арефа Верхотурский (нач. XX в.) Поступил в Валаамский монастырь в 1889 году. С самого поступления в монастырь проводил строгую подвижническую жизнь. В ноябре 1893 года принял монашеский постриг. Указом Святейшего Синода того же года назначен в братство Верхотурского Николаевского монастыря. В декабре 1893 года в Екатеринбурге был рукоположен в иеродиакона, в октябре 1895 года - в иеромонаха. Нес послушание свечника и заведовал монастырской библиотекой. По увольнении на покой настоятеля архимандрита Иова, отец Арефа был избран на его место. 6 мая 1900 года игумен Арефа был возведен в сан архимандрита. Он много потрудился для благоустройства монастыря: при нем были устроены два каменных здания для церковноприходской школы и школы для глухонемых. Но главной заботой и попечением преподобного Арефы было внутреннее благоустроение обители, строгое соблюдение Устава, введение старчества. Преподобный Арефа, будучи настоятелем, сам привел в образцовый порядок монастырский архив. Жизнь проводил строго аскетическую, за что еще при жизни был, почитаем братией монастыря и паломниками. Скончался преподобный Арефа 15 мая 1903 года, 38 лет. Погребен на братском кладбище. Память преподобного Арефы молитвенно чтится на Валааме, в Верхотурье и Екатеринбурге. Прославлен преподобный Арефа в 1984 году в Соборе Сибирских святых. В 1994 году в возрожденной Верхотурской обители были обретены мощи преподобного Арефы.

Из заседания Священного Синода :

Рассмотрев доклад председателя Синодальной комиссии по канонизации святых митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, Священный Синод передал на решение Архиерейского Собора вопрос об общецерковной канонизации в лике новомучеников и исповедников Российских ХХ века ряда иерархов, священнослужителей и мирян, представленных Астанайской, Белгородской, Ивановской, Московской, Тверской, Чимкентской епархиями, Валаамским и Соловецким монастырями, а также о прославлении в лике преподобномучеников насельников Спасо-Валаамского мужского монастыря, убиенных во время нашествия шведов 20 февраля 1578 года.

7 марта 2000г.

Игумен Дамаскин

Игумен Дамаскин происходил из крестьян Тверской губернии, Старицкого уезда, родился он в 1795 г. от родителей - отца Конона и матери Матроны; при святом крещении дано было ему имя Дамиан. С юных лет еще Господь вдохнул избраннику Своему благие чувства - идти по пути заповедей Господних. В 1816 году, будучи 20-ти лет от роду, уразумев суету мира сего, он испросил благословения от родителей своих и отправился в богоспасаемую Киевскую лавру, - поклониться угодникам Божиим, нетленно там почивающим.

По выходе из родительского дома, он тотчас почувствовал облегчение ноги своей, которая у него болела от юности, будучи переломлена по неосторожности няньки, достигши же к угодникам Божиим в - Киеве, получил здесь совершенное исцеление и потом уже нога никогда не болела до самой его кончины. Получив милость от Господа чрез угодников Его, он отсюда неуклонно пошел по пути Господню ища себе тихого пристанища, и на возвратном пути зашел в дом родителей своих, неся доброе благовестие явленных на нем милостей Господних.

В 1817 году Дамиан отправился из дому родителей одним Богом хранимый, в Соловецкий монастырь; поклонившись тамошней Святыне, на возвратном пути посетил Сяндемскую обитель, и потом возгорел желанием посетить Валаамскую обитель. Здесь ему весьма понравилось, но не пришло еще то время, чтоб поселиться ему здесь навсегда. С Валаама отправился в Коневец, а оттуда в Тихвин, посетил и Новгородскую Святыню, обошел святые места с глубоким благоговением, и уже в 1819 г. прибыл на возлюбленный им Валаам, при игумене Иннокентии. Здесь как мудрая пчела стал искать духовного меду, и вот пошел в скит Всех Святых; на пути встречает монаха Феодорита, который спрашивает его. "Что, брат, не хочешь ли остаться в монастыре? - Желаю, батюшка, да не знаю, где Бог благословит. - "Оставайся, брат, здесь, у нас три рода жизни". Незнакомый еще с сим наименованием, спросил: "Как же это три рода?" -"А вот: сначала надо в монастыре потрудиться, потом в скиту, а после в пустыне. Оставайся, брат, вот тебе мои четки, твори молитву так: 10 раз Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй мя грешного и 1 раз Богородице Дево, радуйся, до конца". С этих слов дух Дамиана сильно возгорелся, и он тут же решился остаться на Валааме навсегда. Желая более приобрести душе своей пользы, спросил о. Феодорита: "С кем бы мне посоветоваться на пользу?" - "А вот иди к о. Ефимию". - "Как же я могу с ним говорить?" - "Не бойся, этого отца монахи прозвали духовною удицею".

Дамиан отправился к помянутому старцу Евфимию, который провидя духом, что пришедший к нему есть будущий светильник Валаама, встретил его земным поклоном. Смирение старца сильно поразило Дамиана, так что он растерялся и только мог сказать старцу: "Желаю спастись, научите!" О. Евфимий много поговорил на пользу, благословил остаться на Валааме и послал попроситься к о. игумену. Отец игумен Иннокентий принял и определил его в число братства, а для руководства в духовной жизни старцем ему назначил о. Евфимия. Вступив в число братства, Дамиан проходил разные послушания: шил сапоги и рукавицы, месил квашню в хлебной, кормил нищих.

Поселившись окончательно в Валаамской обители, по увольнительному свидетельству в 1819 г., он положил твердое основание своей подвижнической жизни, внимательно и разумно проходя возлагаемые на него от настоятеля послушания. Во-первых, определен был в конюхи, потом в хлебную - печь хлебы;

1823 года, на Рождество Христово, пострижен был в рясофор; с этого времени положил начало испытывать свою совесть на всякий день, часто приходил к старцу о. Евфимию для духовного совета и откровения совести своей. "О! как нам было легко тогда, - говаривал он, - будучи готовы хоть умереть на всякий день".

1825 года 12-го декабря пострижен был в монашество с именем Дамаскина; облекшись в броню правды, духовный воин немедленно стал помышлять об удалении в уединенную жизнь. 1826 года в марте месяце о. Евфимий, старец его, удалился на жительство в пустыню. В подражание своему старцу и о. Дамаскин, в тот же год испросив благословения от настоятеля, удалился на жительство в скит Всех Святых, испытать второй образ жизни - скитский. Здесь, исправляя церковное богослужение, скитяне пели очень хорошо, так что и игумен Вениамин часто приезжал слушать и всегда оставался очень доволен их пением. От духовных подвигов и телесных трудов в скиту о. Дамаскин до того изнемог, что едва мог читать в церкви и однажды решился объявить настоятелю о своей болезни. "Батюшка! как вам Бог возвестит, я чувствую себя очень ослабевшим, то не благословите ли мне оставить послушание". Игумен Вениамин, подумав, сказал: "Так что же, о. Дамаскин, не падай духом. Ведь ты монах, если и умрешь на послушании, то Господь тебя не оставит". После этих слов, положившись на волю Божию, он не оставлял дело послушания и духовных своих подвигов.

Ревнуя большим подвигам и желая проходить третий образ пустынной жизни, о. Дамаскин, испросив от настоятеля благословение, 1-го июля 1827 года поселился на жительство в удаленную пустыню, чтоб наедине работать единому Богу. Здесь тайные его подвиги известны только Богу. Много претерпел искушений от бесов, невидимо и видимо нападавших на него; иногда видимо являлся ему искуситель с растрепанными волосами, исходящим из озерка, находящегося близ его келий, но Господь не оставлял его Своими утешениями; он всегда имел в уме молитву и память смертную, в доказательство чего и по сие время находятся в его пустынной кельи низменный молитвенный стул и гроб, который он сам сделал и в который полагал свое многоутружденное тело для краткого отдохновения. Для большого утомления своего тела носил вериги железные, как он сам впоследствии рассказывал своему преданному ученику. "Станешь бывало класть поклоны, железо так нагреется, что станет совершенно горячее, другой раз прихватит за тело и так бывало больно, но зато на душе было весело и спокойно. Ах, если бы провести так всю жизнь!" Имел он и безмен для того, чтоб вкушать хлеб с весу.

1830 года о. Дамаскин переведен был из пустыни в скит Всех Святых в начальники для управления оным. Здесь он сподобился два раза видеть неизреченный свет, исходящий от иконы Распятия Спасителя, которая всегда у него была в кельи. В скиту пробыл с небольшим полгода: влекомый тишиною любимой им пустыни, он испросил благословения от настоятеля и удалился опять в оную.

Так с 1827 по 1839 год о. Дамаскин проходил скитскую и пустынную жизнь. Но никто же, по слову Господню, вжигает светильник и поставляет его под спудом, но на свещнице да светит всем. И вот пришло время поставить о, Дамаскина на свещник настоятельского правления Валаамского монастыря, да светит всем и ни одного себя спасает, но многих.

В Св. Синоде состоялось определение от 23-го июля 1813 г. за № 1657, чтобы настоятели в Валаамский монастырь, в случае вакансии, были определяемы навсегда из тамошних монашествующих, достойные и способные к содержанию в непоколебимости общежительного устава. С 1833 по 1839 год определение это было изменено: прислан был из Коневского монастыря на Валаам в настоятели о. Вениамин, который стал нарушать добрые порядки и уставы Валаамского монастыря, вследствие чего Валаамская обитель стала приходить в расстройство и упадок. Верховные власти обратили на это внимание и вот 18-го ноября 1838 года по воле Государя последовал указ, чтоб немедленно прислать с Валаама о. Дамаскина, для посвящения во игумена. По прибытии о. Дамаскина в Петербург, обер-прокурор Св. Синода объявил ему, что Государю угодно, чтобы немедленно посвятить игумена Валаамскому монастырю из своей же братии, и что о нем, Дамаскине, Ему известно. Приказание Государя немедленно было исполнено: 4-го декабря того же 1838 года посвятили о. Дамаскина в иеродиакона, в Казанском соборе; в этот день было обручение Вел. Княжны Марии Николаевны и служил преосв. викарий Венедикт епископ Ревельский. Через два дня, т. е. 7-го декабря, посвятили во иеромонаха и 30-го января 1839 года - во игумена.

Приняв жезл правления, о. игумен Дамаскин все свое старание прилагал привести в добрый порядок свою обитель и как премудрый ловец, с самого начала наметив стрелу к назначенной цели, не вдруг - напрягал лук, но исподволь, чтоб не сломался, и совершенно достиг своей цели - привел обитель в самое лучшее состояние: братство ее возросло, нравственные силы ее развились, во внутреннюю жизнь ее вдохнут Божественный огонь истинного подвижничества;

Будучи произведен из простых монахов, он много претерпел неприятностей от старейших его братии, втайне стремившихся ко власти, помимо которых был так скоро возведен в сан игуменства, а наипаче от "подначальных", присылаемых сюда на исправление, которые не только нарушали добрые порядки обители и расстраивали благую нравственность братии, но даже не раз покушались и на самую жизнь его. Но Господь не дал жезла грешных на жребий праведного.

По вступлении в настоятельство о. Дамаскин не стал терять времени и, устроив внутреннее состояние обители, немедленно принялся и за внешнее ее благоустройство, и в скором времени на всех окраинах Валаама проявились благолепные скитские храмы;

В обители Отеческое его попечение было одинаковое о всех братиях, малых и великих, всем желал он спастись и в разум истины придти, всех привлекал к себе любовью и все прибегали к нему как к родному отцу и доброму пастырю и во всех своих нуждах и скорбях получали от него духовное врачевание. Сам был многим из братии духовником и старцем. Приучал, чтобы были откровенны и не затаивали никаких помыслов, умел поставить себя так, что все ему были откровенны даже в самых потаенных своих помыслах. Спасением душевным каждого из братии дорожил паче всякого богатства.

Умел старец исполнять слова псалмопевца: гневайтеся и не согрешайте. Где нужда заставляла исправить погрешности братии, тут он казался полон гнева, но внутренне совершенно бывал спокоен, и достигал двух целей: и брата исправить и не расстроить, и свой мир душевный сохранить; за то при его выговорах и замечаниях всегда его любили.

Чистая душа его исполнена была благодати Божией, ланиты его часто орошались теплыми слезами. Особенно в последнее время своей жизни очень часто плакал плачем по Бозе. В день Св. Троицы, читая положенные на вечерни молитвы, залился слезами, так что едва мог кончить оные.

Имел он также дар молитвы умной и прозорливости. Господь открывал ему невидимое и неведомое. Так некогда архимандрит Иоанн, прибыв на Валаам, посетил о. Дамаскина и спросил его: "Старец Божий, скажи мне слово на пользу". О. игумен, мало помолчав, сказал ему: "Читайте пролог, там все есть". Архимандрит Иоанн был поражен этими словами и сознался, что он всю жизнь свою собирался прочитать пролог, но что никак не удавалось ему найти свободный час для исполнения своего желания.

Между тем, дни его протекали. Господь судил ему понести крест страдальческий: в 1871 г. он был поражен легким параличным ударом; этот удар был началом постепенного угасания и его жизни, и его деятельности.

Мало-помалу отстранялся он от внешних попечении и погружался во внутренний свой мир; только в особенно важные моменты монастырской жизни всегда ярко вспыхивал и освещал окружавших светоч его опытности и любви; большую же часть времени проводил он уединенно в своей келье. Там по временам видели, как плакал старец и молился. Иногда он говаривал: "Я уйду, а вы останетесь, и назад не приду", и зальется слезами. Раз спросил его келейник о. Александр: "Батюшка, говорят, что у нас настоятель будет чужой, а не из своих". - " Нет, чадо, не беспокойся. Угодники Божий давно уже избрали из своих".

Десять лет о. Дамаскин был болен, а последние три года был совершенно расслаблен, но никогда не обнаруживал ни малейшего неудовольствия на услужливость своего келейника, в какое бы положение тот его ни приводил мощными своими руками. С 1871 года каждую неделю и во все великие праздники неопустительно о. Дамаскин приобщался святых Божественных Христовых Тайн; с особенным чувством принимал он Св. Дары. Еще за несколько времени до своей кончины он уже приобщался два раза в неделю, в последние дни своей жизни он уже не вкушал никакой земной пищи и накануне своей смерти приобщился св. Христовых Тайн с великим умилением и слезами, будучи столь слаб, что едва мог проговорить:

"Слава Богу". Незадолго перед смертью пожелал особороваться, что и было исполнено о. наместником, впоследствии игуменом Ионафаном, соборне; ночь накануне смерти провел без сна, видимо страдал, но не жаловался на свою болезнь; ему прочитали акафист Божией Матери, и потом иеромонах читал Евангелие. Старец лежал как бы в забытьи, лишь по временам открывая глаза. Будучи уже не в силах сказать ни слова, он взором выражал чувства умиления и благодарности.

Утром 23-го января 1881 года положительно стало заметно, что уже близка его кончина. Ему прочитали отходную; заметно было, что он хотел перекреститься, но уже не мог, опустил руку на грудь и как бы засыпая, тихо стал кончаться, вздохнул и на веки почил сном праведника в 9 час. утра во время поздней литургии.

Окружающие его одр иеромонахи, иеродиаконы, схимонахи, монахи и братия со слезами смотрели на эту чудную кончину; келия была наполнена фимиамом. Иеромонахи стояли в епитрахилях и с зажженными свечами, пред образами также горели свечи и лампады.

На лице усопшего выразилось спокойствие и величие, воистину эта была кончина праведника: честна пред Господом смерть преподобных Его.

Пять дней до погребения тело покойного находилось в теплом помещении, но ни малейшего запаха от него не происходило. Около гроба своего дорогого почившего отца, как бы около еще живого, с любовью теснились все осиротелые его валаамские дети, давно не видавшие его по случаю продолжительной болезни обожаемого настоятеля.

По отпевании с крестным ходом, с печальным звоном колоколов провожали тело о. Дамаскина все обитатели Валаама на новое кладбище и там предали его земле на назначенном им самим месте, близ церкви за алтарем. Любовью братии к своему незабвенному духовному отцу воздвигнут великолепный памятник- гранитный крест на пьедестале с такой надписью: "Раб Божий игумен Дамаскин скончался 23 января 1881 года, 86-ти лет от рождения; управлял обителью в сане игумена 42 года, а всего жития его на Валааме 62 года".

Игумен Назарий

Всечестный отец игумен Назарий был сын причетника села Аносова Тамбовской губернии, Кондрата и жены его Мавры. Он родился в 1735 году; мирское имя его было Николай. С юных лет он отличался своим благочестием и на семнадцатом году своей жизни ушел в Саровскую пустынь, чтобы там проводить иноческую жизнь. В 1760 году он был пострижен в монашество под именем Назария. В 1776 году посвящен был в иеромонаха. Строгое исполнение иноческого устава было всегдашнею заботою отца Назария. Вся жизнь его была подвигом. С самой юности возлюбил он Господа, Его искал и к Нему прилеплялся поучением и исполнением Его заповедей. Чтение священного писания и писаний отеческих составляло ежедневную пищу его. Душа его так проникнута была мыслию о Божественных предметах, что единственным содержанием его бесед было слово о пользе души. О делах мирских он не знал и слов, как говорить о них. Но если отверзал свои уста, чтобы говорить о подвигах против страстей, о любви к добродетели, то его беседа была неиссякаемым источником сладости. И как сам он, так и слушающие забывали время в усладительной его беседе. Слова его были правдивы, прямы, даже резки. Без слова Божия, как основания, не любил он начинать разговоров; так учил и других, чтобы душеспасительные советы основывать не на своем разуме, но на слове Божием. Строгий и как бы недоступный по виду, он своими словами привлекал сердца всех в любовь и послушание к нему. Смиренный сам, он и всех, которые просили у него наставления, прежде всего учил смирению. Жизнь неизменяемо проводил он постническую и нестяжательную; едва только не рубище употреблял для одежды своей.

В 1781 году отец Назарий был вытребован в Петербург и там, по воле преосвященного митрополита Гавриила, ревностно заботившегося о благоустройстве обителей иноческого сословия, определен в строителя Валаамской обители для заведения в ней общежития и порядка по правилам и примеру Саровской обители.

Пред поступлением отца Назария в Валаамскую обитель, там был строитель, один монах, два белые священника, но и те все потонули. Посему около года священнодействовал только сам Назарий.

В течение двадцатилетнего управления, отец Назарий совершенно устроил вновь монастырь.

Старец Назарий пользовался таким уважением, что мог свободно говорить людям сильным. Преосвященный Гавриил особенно любил его.

Есть предание, что во время морского сражения с шведами, бывшего близ Петербурга в Царствование Императрицы Екатерины II, когда в большой страх приведены были жители Петербурга, и преосвященный митрополит Гавриил заключился в уединении, внезапно пришел старец Назарий и требовал, чтобы о нем доложили преосвященному. Келейный отвечал, что владыка никого не велел принимать к себе: "Это дело иное - отвечал Назарий - меня не нужно ему принимать, я просто пойду к нему, и хотя, может быть, ему и не до меня, да мне теперь есть дело до него". Быв наконец допущен, о. Назарий решительно представлял владыке, чтобы он утешился от скорби надеждою победы и безопасности, и даже, указав ему на небо к стороне моря, показал на светлых облаках восходящие на небо души воинов, положивших живот свой за Церковь, Царицу и Отечество. Предание прибавляет, что митрополит Гавриил немедленно, лично или письменно, обратился к Императрице с утешительным и обнадеживающим словом, и что впоследствии, когда слово оправдалось событием, она милостиво приняла вместе с митрополитом и старца Назария.

Устроив Валаамскую обитель, старец Назарий желал покоя. Ему было 66 лет; ив 1801 году он получил увольнение от настоятельства. Еще во время своего управления обителью он имел отшельническую келию, в которую часто удалялся на целые недели. Туда уклонился он, сложив свою должность. Единственным его занятием была молитва и рукоделие. Но обстоятельства понудили старца Назария оставить пустынную келью и Валаамский остров.

В 1804 году, в марте месяце, он уволен, по прошению его, преосвященным митрополитом Амвросием в Саровскую пустынь на всегдашнее пребывание.

Прибыв в Саров, по любви к безмолвию, он устроил себе в лесу, при речке Саровке, недалеко от обители, пустынную келию. Когда позволяли силы, то, по сказанию ученика его, любил он в ночное время ходить по лесу и на память совершать молитвословие двунадесяти псалмов и возвращался с восхождением солнца в келию свою. Не раз случалось ему в ночное время в дремучем лесу встречаться с медведями, но никогда они не нападали на него; он безбоязненно ходил, предаваясь всегда в волю Господа своего.

Многие отшельники и уединенно живущие приходили к нему поверять свои помыслы и свое житие, аще от Бога суть. Наставления опытного в духовной жизни старца они принимали как глагол Божий. В Тамбовской и Нижегородской епархиях образовалось, под его руководством и при его наставлениях, много женских общежитии, которые составились из лиц, пожелавших проводить житие целомудренное и богоугодное. Он назидал братию не только примером и поучительным словом, но и своими душеспасительными посланиями. В них высказывается характер его духовной жизни.

"Я не знаю как вы - писал он к одной инокине - а я себя так чувствую, что пред всеми я должен и всем виноват: можно ли после сего на кого оскорбиться? И трех и четырех любим очень - какая это малость, безделица! Лучше всех на свете любить. У меня любезная простота: всем отверсты сердечные врата; а хотя кто мне и не рад, да я ему рад. Я три года не знал скорби и столь навык посту, неизглаголанному удручению плоти, что, думал, в том вся добродетель. Как пришли ко мне три сестрицы: уныние, скука, печаль, тут-то познал их и не знал как угостить, и изнемог; потом научился, говоря: гостьи мои дорогие! милости прошу, пожалуйте, я вас угощу. Вот зажгу свечку; помолимся, поплачем, попоем, и возопием: Боже, милостив буди мне грешному! Создавый мя. Господи, помилуй; без числа согреших, Господи, прости мя! Како воззрю к Твоей благости? Кое положу начало исповедания? Владычица Богородица! помяни раба Твоего. Гостьи мои бегом, а я говорю: погостите! Нет, уже и не догонишь!"

Старец Назарий часто упражнялся в безмолвной молитве.

"Помолимся духом, помолимся и умом - писал он к той же инокине. Взойдите-ка в слова апостола Павла: хощу рещи лучше пять слов умом, нежели тысячу языком (1 Кор. XIV, 15,19). Изобразить не могу, сколько мы счастливы, что сии пять слов удостоилися говорить; что за радость! Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешного. Вообразите-ка: Господи, кого я называю? Создателя, Творца всего, Кого вся небесныя силы трепещут. Иисусе Христе, Сыне Божий! Ты ради меня кровь Свою излиял, спас меня, сошел на землю... Ум и сердце собрать воедино, глаза закрыть, мысленные очи возвести ко Господу... О сладчайший и дрожайший Господи, Иисусе Христе Сыне Божий!" Так просто о. Назарий возбуждал простые сердца к подвигу молитвенному и в любовь Божию.

Сей старец, игумен Назарий, от юности хранитель девства и целомудрия, был одарен от Бога обильным духовным рассуждением. Братию и всякого к нему приходившего поучал он и с ревностию и с удивительным благоразумием, а особливо - смирению, кротости и послушанию. К согрешающим без пренебрежения оказывать любовь, снисхождение и желание спасения, всячески стараясь искоренить в них страсти, а паче - гордость и отчаяние. Был кроток, смирен, и сердце его пылало любовью к Богу так, что ни в какое время не переставал в уме творить молитву, всегда перебирая с нею в руках четки.

Приводим некоторые краткие его изречения - памятник духовной опытности и мудрости:

1) Святое послушание проходить с отвержением своей воли.

2) Иметь чистую и откровенную совесть.

3) Усердную молитву возносить со смирением, с трезвением и с памятию о смерти.

4) Дело в руках, молитву на устах, очи в слезах и весь ум в богомыслии иметь.

5) Без благословения ниже у кого брать, или куда пойти, или какую добродетель начинать делать. Где будет благословение, там благодать Божия, очищающая, укрепляющая и соединяющая с самим Богом. А где нет благословения, тамо - гнев Божий, тамо - помрачение, неустроение и от Бога отлучение.

6) Хранить душевное и телесное безмолвие.

7) О себе рассуждать и себя осуждать, т. е. свои дела, слова и помышления.

8) Любить нищету и нестяжание, яко многоценное сокровище.

9) Бесчестие за честь, хулу за хвалу, обиду за награждение, всякое искушение и злострадание почитать за превосходнейшее воздаяние.

Творяяй сия не подвижется во век.

Совлецыся своея воли, яко срамные одежды; смирение - ограждение, терпение - подтверждение, любовь - покров. А где любовь тамо Бог, тамо и вся благая по писанному: Любящему Бога вся поспешествуют во благое. Пребываяй в любви, в Бозе пребывает и Бог в нем пребывает. Любовь покрывает множество грехов. Аминь.

Пять лет пробыл о. Назарий в Саровской пустыни и скончался 23-го февраля 1809 года, 74 лет от рождения. Тело его погребено у алтаря теплой церкви. Признательное чувство благоговения воздвигло памятник над телом блаженного старца и начертало следующую надпись:

Назарий прахом здесь, душею в небесах,
И будет незабвен в чувствительных сердцах,
В которых он вместил священны те таланты,
Пред коими ничто мирские адаманты.
Покойся, отче, здесь, без скорби и рыданья,
Доколь наступит день камуждо воздаянья.

Иеросхимонах АнтипаВалаамский

Жизнеописание иеросхимонаха Антипы было составлено иеромонахом Пименом, и издано в 1893 году, Валаамским монастырем. Отец Пимен пишет в предисловии к своей книге: "В высшей степени, всегда, меня занимала подвижническая жизнь иеросхимонаха о. Антипы." За год до его кончины, к концу заутрени, на второй день Рождества Христова, в алтаре, я просил его благословить меня написать его жизнь. Тяжела показалась смиренному старцу моя просьба. "Это не для вас, батюшка, - сказал я, - а для прославления имени Божия." Он согласился. В последние дни его земного странствования, при моих посещениях он рассказал мне свою жизнь во всех подробностях". После кончины о. Антипы из Москвы доставлены были на Валаам заметки о его жизни, собранные его учеником схимонахом Антонием. Сведения мои, как пишет, о. Пимен, и сведения схимонаха Антония дополнились впоследствии рассказами Валаамских старцев, много лет находившихся в близких отношениях с о. Антипой. "Так, собственно, со слов самого о. Антипы составлено предлагаемое здесь благочестивому читателю описание его по истине замечательной жизни. Глубокое смирение, высокая духовная опытность и чистейшая любовь к Богу и ближнему, украшавшие блаженного старца, сами собою сообщают уже всему содержанию чудной его жизни характер несомненной истины; благодатный же дар прозорливости, случайно обнаружившийся в нем дня за два до его кончины, ко всему этому содержанию как бы приложил несокрушимую, чудесную заверяющую печать".

Данное жизнеописание дополнено данными из личного дела иеросхимонаха Антипы, сведениями об обретении его святых мощей и свидетельствами почитания старца Антипы на Валааме, на Св. Горе Афон, в Румынии и Молдавии.

Жизнеописание о. Антипы было также опубликовано в книге "Жизнеописание современных афонских подвижников благочестия", М.1994г., и в Румынском Патерике, составленном протосингелом Иоанникием Баланом в 1990 году.

I.

Иеросхимонах Антипа родился в Молдавии, в селе Калаподешти Текунчского уезда в 1816 году. Родители его были люди православные и весьма благочестивые. Жили они в большой бедности. Отец его, Георгий Константинович Лукиан, служил дьяконом в убогой церкви села Калаподешти; мать его, Екатерина Афанасьевна, впоследствии поступила в женский монастырь и с именем Елисавета скончалась в схиме. Долго у Лукианов не было детей; наконец, по молитвам жены, у них родился сын Александр, впоследствии в схиме получивший имя Антипы.

Рождение будущего подвижника ознаменовалось особенным благоволением Божиим: мать родила его без болезни; затем, до конца жизни, осеняла его чудная благодать Божия. Еще в детстве, когда он пас овец своего отца в глухом лесу, где водилось множество ядовитых змей, брал он их живых без малейшего вреда в свои руки и тем приводил в ужас сторонних зрителей. Раз он пошел в огород к своему соседу, семейному человеку, у них зашел разговор о змеях, тогда мальчик уверял, что он не боится змей и даже берет их на руки живых; сосед не верил ему и даже смеялся над ним, как вдруг по смотрению Божию очутилась в том самом огороде одна змея, которую мальчик без боязни взял на свои руки; сосед же испугавшись закричал на всю мочь и пустился бежать. Так Бог хранил от юности сего отрока.

Одаренный от Бога высокими духовными дарованиями, в отрочестве о. Антипа был как бы лишен обыкновенных, естественных способностей: от природы он был очень простоват и крайне непонятлив. Эта двойственность о. Антипы производила соответствующее впечатление на его сверстников. Иногда они, поражаемые проявлением в нем чего-то дивного, необычайного, падали пред ним со страхом на колени и называли его своим владыкой; иногда же - ругали и били его за его простоватые выходки.

Долго, не смотря на самое усердное прилежание, не мог о. Антипа научиться грамоте. Видя его неспособность, учителя даже советовали ему лучше оставить школу и обучаться какому-либо ремеслу. О. Антипа горько плакал. "Нет, - говорил он, - мое единственное желание научиться читать; я до смерти буду заниматься только чтением Божественных книг". Усердие, труд и молитва, наконец, победили, и священные книги для о. Антипы стали единственным всегдашним источником духовного назидания и самых сладостных утешений.

Еще о. Антипа ходил учиться в школу, как скончался его отец, и все их семейство осталось без опоры. Его, как старшего, как будущего кормильца, отдала мать в обучение переплетному мастерству. Мужественно претерпев все тяжкие невзгоды в чужом доме у жестокого хозяина, беззащитный сирота с помощью Божией быстро достиг звания переплетного мастера и, возвратясь на родину и, обзаведясь собственным хозяйством, еще юношей сделался опорой и единственной отрадой вдовствующей своей матери и всей семьи.

Полное довольство царило в семействе Лукиана, но сердце молодого хозяина не находило утешений в земном. Часто, вдали от всех, обливаясь слезами, недоумевая, где обрести покой души, мысленно взывал он к Богу: "Скажи мне, Господи, путь в он же пойду, яко к Тебе взях душу мою!" (Пс. 142, 8). В одну из таких уединенных мысленных бесед с самим собой, на двадцатом году своей жизни, внезапно о. Антипа был озарен дивным, неизъяснимым светом. Свет этот наполнил сердце его невыразимой радостью, из очей его потоками полились неудержимые, сладостные слезы - тогда, как бы ощутив в этом свете высшее Божественное звание, о. Антипа в ответ на зов Божий в радости воскликнул: "Господи, я буду монахом!".

Но Господь промыслительно попускал на него и разнообразные бесовские искушения. Бесы являлись ему и в виде черных эфиопов и черных собак, но при знамении креста они мгновенно, сверкнув молнией, исчезали. Иногда принимали они на себя и другие многоразличные отвратительные образы, производили ужасный треск и шум, наводили невыразимый страх на душу подвижника. Пред наступлением бесовских искушений в воздухе нередко слышался глас, предварявший о. Антипу и взывавший к нему: "Готовься! Будет искушение!"

Кроме искушений от бесов много скорбей и поношений в разное время претерпел о. Антипа и от враждовавших на него людей за его прямоту и неудержимую ревность к благочестию. Так "десными и шуийими" возводился он по степеням лествицы совершенства.

II.

Однажды ночью тихо вышел о. Антипа из дома своих родителей и направился в знаменитый в Молдавии богатый Нямецкий монастырь. В соборном монастырском храме со слезами повергся он перед чудотворной иконой Нямецкой Божией Матери. Церковь была совершенно пуста. Вдруг сделался шум, и завеса, закрывавшая святую икону, отдернулась сама собой. В умилении и в неизъяснимой радости души приложился о. Антипа к чудотворному образу Царицы Небесной.

Благодатно утешенный в Божием храме, с великой печалью вышел о. Антипа из келий настоятельских, когда, не смотря на все его просьбы и мольбы, ему решительно отказали в приеме в Нямецкую обитель. И он отправился в Валахию. Там небольшой штатный монастырь принял странника в свои мирные стены. Более двух лет с полным самоотвержением трудился здесь ревностный подвижник в монастырских послушаниях. Жизнь его была исполнена скорбей и лишений. Ему не давали монастырской одежды, не было у него кельи. Утомленный, засыпал он где случится: на хуторе, на кухонном полу. Раз, заснув в поле на сене, он занесен был снегом - полузамерзшего его едва привели в чувство.

С подвигами телесными, бдением, постом, соединял юный воин Христов умную молитву, которой научил его схимонах Гедеон, около 30 лет подвизавшийся в затворе близ их монастыря.

Строгая, самоотверженная жизнь о. Антипы резко выделялась среди общего монастырского строя. Духовник советовал ему идти на Афон. Туда же стремилось сердце и самого о. Антипы; только уже и на первых шагах своего подвижничества обнаруживая духовную рассудительность - этот главнейший признак истинного подвижника. В решении своего неудоумения, он желал слышать голос опытного в духовной жизни старца.

В это время славился в Молдавии своими высокими подвигами и духовной опытностью настоятель монастыря, называемого "Браз", Архимандрит Димитрий. До настоятельства в глухом лесу проводил он строгую отшельническую жизнь. Случайно тогда нашел он в земле сосуд, наполненный золотыми монетами. При сосуде была записка, объяснявшая, что деньги эти принадлежат Молдавскому Митрополиту Досифею, который спрятал их, узнав о неизбежной ему мученической кончине от рук турок. "Кто найдет эти деньги, - говорилось далее в записке, - тот должен выстроить на них монастырь и три скита; по окончании постройки третьего, последнего скита, обретут и мои мощи".

Объявив о чудесной своей находке Молдавскому Митрополиту, и с его благословения, о. Димитрий ревностно приступил к исполнению последней воли блаженного Митрополита Досифея. Воздвигнут был великолепный монастырь. "Как Нямецкий", - говорил о. Антипа. Окончена была постройка и третьего, последнего скита, в ограде которого поручил о. Димитрий выкопать для себя могилу. Когда в день освящения скитского храма прибыл в скит о. Димитрий, ему объявили, что могила, которую он приказал вырыть, что-то осыпается. В его присутствии докопались и обрели ковчег с мощами блаженного Митрополита Досифея. "Я сподобился видеть эти мощи, - говрил о. Антипа, - я прикладывался к ним: от них благоухание".

К этому-то о. Архимандриту Димитрию и обратился о. Антипа за духовным советом. Вообще о. Димитрий всегда удерживал стремившихся на Афонскую гору, но на этот раз к удивлению всех он согласился отпустить туда о. Антипу, прибавив, что он сам предварительно пострижет его в монахи. Так, монахом с именем Алимпия, напутствованный благословениями великого старца, отправился о. Антипа на Святую гору.

В одной из пустынных келий Афона подвизались в это время два соотечественника о. Антипы - молдаване: Иеросхимонахи Нифонт и Нектарий. К ним желал он поступить в ученики. "Ты недавно принял монашескую мантию, - отвечали ему на его просьбу опытные отцы, - и тебе следует сперва потрудиться в послушаниях в монастыре." Повинуясь их совету, о. Антипа поступил в греческий Есфигменов монастырь. Около четырех лет трудился он в той обители в поварне. Здесь в течение целого года находился он в тягчайшем и опаснейшем для подвижника искушении: от него отступила умная молитва и с нею прекратились все благодатные утешения. И ум, и сердце его исполнены были подавляющей тьмы и скорби. Только твердое упование на заступление Божией Матери сохранило его тогда от отчаяния. Кончилось время послушнического искуса, и старцы Молдавские приняли своего собрата на высшие подвиги в пустыню.

"Тебе надо теперь облечься в схиму - я постригу тебя", - сказал однажды о. Нифонт о. Антипе. "Я с великою радостью готов принять схиму, только боюсь, что тогда ты не отпустишь меня одного в пустыню", - отвечал ему о. Антипа. "Конечно, не отпущу, - сказал о. Нифонт, - ты нужен нам". В голове о. Нифонта уже зарождалась тогда мысль устроить на Афоне самостоятельный общежительный Молдавский скит. Он осознавал, что в деле устроения скита ему будет весьма полезен о. Антипа, почему и желал сам постричь его в схиму и тем, по закону духовному, привязать его к себе навсегда. О. Антипа понимал цель старца, и она безмерно тяготила его. В недоумении с вопросом о схиме и старец, и ученик решились обратиться в Иеросхимонаху Евфимию, их общему духовнику, пустыннику и весьма благочестивому старцу. О. Евфимий принял сторону о. Антипы, и, по его совету, о. Антипу постригли в схиму и предоставили ему полную свободу одному проводить отшельническую жизнь.

Весьма неохотно отпустил о. Нифонт своего схимонаха в пустыню. Неохота эта выразилась даже и внешним образом в том, что он не дал ему решительно ничего, что представлялось необходимым для первоначального обзаведения. С голыми руками вошел о. Антипа в полуразвалившуюся отшельничечскую хижину; она была совершенно пуста, только в переднем углу на карнизике нашел он небольшую икону Божией Матери, на которой от многолетней копоти нельзя было рассмотреть лика. Невыразимо обрадовался о. Антипа своей находке. Он чувствовал, что обрел драгоценное духовное сокровище. Немедленно, взяв с собою святую икону, отправился он к знакомому иконописцу -пустыннику Иеродиакону Паисию, переселившемуся со святых гор Киевских на священные высоты Афона, и стал просить его промыть икону, только промыть как можно осторожнее, чтобы не повредить ее и отнюдь не поправлять ее красками. Никак не соглашался на таких условиях взять к себе икону о. Паисий, и только по убедительным просьбам о. Антипы решился, наконец, он попробовать промыть ее, хотя вполне сам осознавал всю бесполезность такой пробы. Несколько времени спустя, возвратил он о. Антипе икону совершенно новую, клятвенно уверив его, что она стала такою от одной простой промывки, и что это явление чрезвычайно поразило его самого. Так чудно из многолетней тьмы проявившая себя во свете икона Владычицы прославила себя впоследствии многими благодатными знамениями. "Она - чудотворная!" - в радости всегда свидетельствовал о ней никогда с нею неразлучавшийся о. Антипа. Позже эта икона находилась в Валаамском монастыре, в храме Преподобных отцов Сергия и Германа Валаамских Чудотворцев, на левой стороне у переднего столба, в небольшом иконостасе.

Невозможно было жить в полуразвалившейся сырой пустыни; средств же на ее поправку у о. Антипы не было никаких. Раз в задумчивости шел он по пустынным тропинкам Афонской горы: вдруг его останавливает незнакомый отшельник. "Батюшка, - говорит он ему, - добрые люди дали мне пять червонцев и просили передать их беднейшему пустыннику. Помолясь, я решился отдать эти деньги первому, кого встречу. Так возьми их - они должно быть тебе нужны." С благодарностью, как от руки Божией приняв деньги от руки незнакомца, о. Антипа пригласил к себе одного белого Священника-келлиота, занимавшегося плотничным мастерством, и тот приступил к исправлению его келии. Четыре дня шла успешно работа, но на пятый день келлиот опасно заболел сильнейшим припадком холеры - в изнеможении упал он недалеко от келии и с ним сделались судороги. Очень встревожился о. Антипа. Не имея сил втащить больного в свою келию, в каком-то необъяснимом порыве, как единственную надежду и заступление вынес он икону Божией Матери и поставил ее на возвышении против лежавшего на земле келлиота; сам же, углубившись в чащу леса, стал молить Господа об его исцелении. Долго молился о. Антипа, когда же по молитве возвратился он к своей пустыни, то с изумлением и великою радостью увидал он отчаянно больного уже совершенно здоровым и за работой. "Икона твоя меня исцелила, - объяснил о. Антипе бывший больной, - она - чудотворная. Я лежал, как мертвый. Вдруг почувствовал я, что от иконы Царицы Небесной обдает меня необъяснимо живительным теплым дыханием: я совершенно согрелся и в одно мгновение здоровым встал на ноги."

В короткое время обстроилась келия о. Антипы и мирно потекли дни его. С подвигом молитвенным отшельник по необходимости соединял безмятежное рукоделие - делание деревянных ложек, которые и продавал на Корее, собственно для своего пропитания. За советом в духовной жизни обращался он к пустыннику, схимонаху Леонтию - старцу святому и великому подвижнику; с ним и в последующее время он находился в ближайшем духовном общении; с его только благословения решался он на новые шаги.

Между тем мысль о. Нифонта об устроении Молдавского скита стала мало-помалу осуществляться. В Молдавии, в городе Яссы устроено было уже им подворье; на Афоне приобретена была земля, на которой быстро поднимались скитские здания; число братий росло. Тогда молдавские старцы стали просить о. Антипу в сотрудники. Повинуясь совету духовных отцов, он согласился. Его посвятили в иеродиакона, потом скоро в иеромонаха и сделали келарем.

Занимая в возникающем общежительном скиту, по-видимому, незначительную должность, о. Антипа по мере своих сил ревновал о сохранении в нем общежительных правил во всей силе. Однажды о. Нифонт, будучи уже Игуменом, в общей братской трапезе благословил келарю приготовить для себя и для какого-то прибывшего к нему гостя отдельное кушанье. Келарь не приготовил; Игумен разгневался и велел встать ему на поклоны. "Поклоны я буду класть с радостью, - отвечал келарь Игумену, - но прошу, батюшка, извинить меня: сделано это мною с благой целью, дабы не было претыкания и соблазну братии, так как самим тобою же начаты добрые уставы по правилам святых отец, то чтобы тобою же не были оные нарушаемы, потому что настоятелю во всем надо быть самому примером для всех: тогда только будет твердо и надежно наше общежитие". Впоследствии, когда совершенно успокоилось волнение, о. Нифонт благодарил о. Антипу за его благоразумную ревность.

Дела по устройству скита побудили о. Нифонта года на три ехать в Молдавию; на все это время управление всеми отраслями скитского общежития возложено было на о. Антипу. Ему же потом предоставлено было и право исполнять обязанности духовника, для чего, по Афонскому обычаю, в храме Архипастырем прочтена была над ним молитва и выдана была ему особая грамота.

III.

С возвращением о. Нифонта на Афонскую гору, настало время для о. Антипы расстаться навсегда со священным местом многолетних его духовных подвигов, к которому он привязался всеми силами души и о котором до конца своей жизни сохранил глубокую благоговейную память: о. Нифонт назначил его экономом на их Ясское подворье.

Из тихих пределов Афонской горы очутясь неожиданно среди разнообразных хлопот и попечений в шумном городе, о. Антипа прежде всего старался и здесь, как в минувшие дни в пустыне, во всей точности исполнять все схимническое правило по уставу Афона: так заповедал ему о. Нифонт, отправляя его в Яссы. На все могущее вредно повлиять на душу подвижника, при обилии всевозможных искушений, окружавших его со всех сторон, опытный воин духовный вооружился мощным оружием - постом. Постоянно по два и по три дня, иногда даже по неделе, он совершенно не употреблял ни пищи, ни питья. Сам проводя строгую, подвижническую жизнь, всей душой любя святую веру и благочестие, о. Антипа при всяком удобном случае, несмотря на лица, с ревностью обличал замечаемые им отступления от церковных постановлений. Такая его ревность, соединенная с простотой и искренней любовью, при назидательном, проникнутом глубокой духовной опытностью его слов, при собственном примере его высоко подвижнической жизни, вскоре расположила к о. Антипе сердца людей сановных и простых. Все они с верою и благоговением принимали его советы и слушали его наставления. Особенное благоволение оказывал ревностному подвижнику Высокопреосвященный Митрополит Молдавский. Он поставил его духовником в двух женских обителях и сам часто беседовал с ним о предметах духовных. Со своей стороны и о. Антипа питал к Святителю чувство полного сыновнего доверия, которое выразилось, между прочим, и в следующем обстоятельстве.

В дни подвижничества своего в пределах горы Афонской, от продолжительного поста о. Антипа ощущал обыкновенно особенную горечь во рту; в Молдавии же, спустя два года, горечь эта обратилась в необыкновенную сладость. В недоумении, за объяснением этого нового для него явления обратился о. Антипа к Молдавскому Владыке. Архипастырь объяснил ему, что такое ощущение - есть плод поста и умной молитвы, что оно есть благодатное утешение, которым Господь ободряет подвизающегося на Его спасительном пути. "Об этом так говорит Преподобный Исаак Сирин, - заключил свое объяснение Святитель, - "Сам Господь горечь постнического озлобления манием Своим прелагает в сладость Свою неисповедимую."

При общем расположении к о. Антипе всех знавших его, дела его по управлению подворьем шли прекрасно, средства к содержанию подворья росли. Со всей ревностью служа на пользу Молдавского скита, с полной любовью отзываясь на духовные нужды обращавшихся к нему за советом в деле спасения, о. Антипа постоянно сам стремился сердцем на пустынную многолюбезную ему Афонскую гору; часто он даже просил о. Нифонта о возвращении его на Афон - но не то было на уме у о. Нифонта. Видя большую пользу от деятельности о. Антипы для их скитского общежития, сознавая множество разнообразных неотложных нужд по устроению скита и скудость настоящих средств к их удовлетворению, о. Нифонт решился ехать за сбором подаяний в Россию и взять с собой туда и о. Антипу. - "Не пускаешь ты меня на Афон, - сказал о. Антипа Игумену, когда тот объявил ему свое решение, - берешь в Россию, а я чувствую, что как только мы переедем нашу границу, я уже не буду больше ваш, я буду русский".

Только первые шаги в России были сделаны о. Антипой под руководством о. Нифонта: вскоре о. Нифонт уехал в Молдавию, и о. Антипа, вовсе не зная русского языка, остался один среди русских. Как у родных помещен был он в одном благочестивом купеческом семействе. В отдельном домике, в саду, проводил он почти затворническую жизнь, посвящая почти все время молитве. Редко, и только по особому приглашению, выходил он из своего затвора. Между тем дела по сбору приношений шли очень успешно; приношения, по большей части, доставлялись к нему на дом. Вскоре обширные залы купеческого дома наполнились дорогими сосудами, облачениями, ризами, воздухами, пожертвованными от московских благотворителей в пользу Молдавского скита, всего с колоколами на сумму свыше 30 000 рублей. Когда все эти пожертвования были отправлены на Афон, утешался о. Антипа мыслью о той радости, какую они доставят пустынным отцам Афонским. К сожалению, они не достигли Святой горы: пароход, на котором они были отправлены, со всеми пассажирами и грузом, погиб во время бури на Черном море. В ночь этой печальной катастрофы о. Антипа по обыкновению стоял на молитве. Вдруг громко треснуло стекло, находившееся в киоте, в котором помещен был образ Божией Матери, взятый о. Антипой из его Афонской пустыни. Внешней причины никакой не было; киот и стекло были старые. О. Антипа понял, что неожиданно лопнувшее стекло было предвестником какого-то горя и стал спокойно ожидать разъяснений. Когда все разъяснилось, от неудачной отправки приношений уныли афонские отцы, и потеряли усердие московские благотворители, - не упал духом только о. Антипа.

Во время затишья в Москве собрана была о. Антипой в Санкт-Петербурге по сборной книге довольно значительная сумма. Для отправления ее на Афон нужно было обменять ее на золотую монету. Между тем, по Высочайшему повелению, выдача золота из Главного Казначейства была в то время воспрещена. С одной стороны, зная крайние нужды молдавских старцев, с другой - видя неодолимые препятствия, о. Антипа обращался с просьбами о помощи к влиятельным лицам. Когда отказались все, когда не было более никакой человеческой надежды, тогда повергся о. Антипа пред афонским образом Божией Матери и стал просить заступления Царицы Небесной. Во время молитвы он услышал как бы глас от иконы: "Это дело Митрополита". - "Это не то, чтобы глас, но это тонко на ум", - объяснил о. Антипа. И действительно, сверх всяких ожиданий, собственно только вследствие одного содействия святого Владыки, по предписанию Министра Финансов, было сделано исключение для о. Антипы, и собранная им сумма золотом отправлена была в Молдавский скит.

Между тем, мало-помалу забылось в Москве впечатление, произведенное катастрофой, и от ее обитателей стали снова поступать к о. Антипе разные приношения, обилием своим вскоре совершенно заставившие и его, и отцов молдавских забыть о минувшей потере.

Так, успешно, шли дела о. Антипы по сбору приношений. Этим успехом, главным образом, он обязан был тому глубокому чувству доверия и искренней, сердечной расположенности, которые питали к нему все знавшие его в России, как и прежде в Молдавии. И в Москве, и в С.-Петербурге люди благочестивые из всех слоев общества обращались к нему за духовными наставлениями и с благоговейною верою внимали его обличительному и назидательному слову. У него было много искренних учеников. Оба Высокопреосвященные Митрополиты - С.- Петербургский Исидор и Московский Филарет - оказывали ему милостивое внимание и беседовали с ним о духовной жизни. В одной из таких бесед на вопрос: "Что особенно необходимо упражняющемуся в умной молитве?" - ревностный делатель молитвы отвечал: "Терпение". Святителю Московскому о. Антипа представлен был о. Нифонтом, Святителю же С.-Петербургскому он сделался известен случайно. Однажды прибыв из Москвы в С.-Петербург для получения сборной книги из Святейшего Синода, о. Антипа помещен был, как странник, в Свято-Троицкой Александро-Невской Лавре в одной келии с приехавшим по делам своим в столицу, белым Священником. Вскоре наступил Великий пост. По своему обыкновению, о. Антипа ходил ко всем церковным службам в святой Лавре; в келии совершал днем и ночью всю постную службу на молдавском языке и исполнял схимническое правило; пищи и питья не употреблял вовсе - так что и ночь, и день подвижника проходили почти в одной молитве. Миновал первый день поста, миновал второй, третий... Все то же! С удивлением смотрел на такую жизнь сообитатель о. Антипы. В конце недели, представляясь по своему делу, передал он, между прочим, все его поразившее Высокопреосвященнейшему Митрополиту Исидору. Святитель обратил внимание на подвижника. Велико было это внимание Архипастыря к о. Антипе в разных обстоятельствах его жизни и в деле перемещения его на Валаам. Во время же открытия святых мощей святителя и чудотворца Тихона Задонского оно приняло дивный оттенок благоволения высшего, небесного, таинственного...

Когда Митрополит Исидор на пути следования в Воронеж остановился в Москве, к нему явился о. Антипа. Тогда Владыка, узнав, что и он желает быть при открытии мощей Св. Тихона, пригласил его к сослужению с собою при открытии. Невыразимо обрадовался о. Антипа. Сознавая всю великость счастья служить в такой многознаменательный день светлого торжества святого православия в лике немногих избранников из всего бесчисленного сонма православных, имеющих присутствовать в тот день в храме, с самого момента возвещения Архипастырем ему такой радости о. Антипа стал готовиться к служению. В течение четырех дней он не принимал ни пищи, ни питья, хотя в эти же дни он находился в дороге. По прибытии в Задонск, при свидании с о. Антипой. Митрополит Исидор милостиво повторил ему свое трогательное приглашение - так Господь возвещал сердцу Архипастыря, сердцу главного распорядителя предстоящего торжества. Иначе поступили распорядители дальнейшие: вследствие ли убедительной просьбы, или по вниманию к достоинству, вместо о. Антипы они к служению назначили другое лицо.

В соборном монастырском храме шла всенощная. Кончилась вторая кафизма. Митрополит, три Архиерея и многочисленный сонм священнослужителей вышли из алтаря на средину храма и встали окрест амвона, на котором в гробнице почивали святые мощи святителя и чудотворца Тихона. Певчие запели: "Хвалите имя Господне, хвалите раби Господа!", все священнослужители поклонились до земли преславному чудотворцу, и первенствующий Иерарх, сотворив на себе крестное знамение, приступил к открытию святых мощей его: отпер он на ключ запертую гробницу и поднял крышку ее. Архиереи, Архимандриты и Иеромонахи вынули из гробницы деревянный, без верхней доски, некрашеный гроб с чудотворными мощами угодника Божия, и, по отстранении от гробницы, гроб поставили на возвышение среди храма. Всюду из гроба разлилось благоухание. - "Величаем тя, Святителю отче Тихоне, и чтем святую память Твою, ты бо молиши за нас Христа Бога нашего!" - торжественно возгласил с Иерархами весь сонм духовенства. - "Величаем тя, Святителю отче Тихоне" - вторилось и с клиросов. При радостных гармонических переливах восхваления святителя и чудотворца, благолепно совершалось каждение окрест святых мощей его, потом в алтарь и по всему храму. По прочтении св. Евангелия, Митрополит, Архиереи, духовенство и народ благоговейно, с земным поклонением лобызали святые мощи новоявленного всероссийского чудотворца.

Когда прикладывались все, приложился к святым мощам, в свою очередь, и о. Антипа и был помазан освященным елеем от одного из Архипастырей.

VI.

В первый год пребывания своего в России, как только открылась навигация, посетил о. Антипа Валаамский монастырь. Всей душой полюбил он тогда пустынные безмятежные кущи Валаама. И как только кончились его дела по сбору подаяний в пользу Молдавского скита, с благословения своих молдавских старцев, 6 ноября 1865 г. прибыл он на Валаамские горы.

"Свидетельство.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа Аминь.

Сим удостоверяется, что нашего скита на СВ. Горе Афонской, во имя Св.Иоанна Предтечи, иеромонах Леонтий, он же во Св. схиме иеросхимонах Антипа, с 1860 по 1864 год находился в России со сборной книгой для сбора подаяний в пользу нашего скита и что все там им собранное в исправности доставлено во святой скит; по окончании же сбора, он по великому его усердию и просьбе жить в одной из святых обителей Православной России нами со всею любовью благословлен остаться там и жить где пожелает. В удостоверении чего мы во истину подписали и печать Св. скита утвердили. Аминь. /На подлинном подписали/ Священноигумен Дамиан, иеросхимонах Игнатий - духовник соборный, эпитропы: монах Нектарий, схимонаха Исаия и схимонах Конон".

Маленькая, уединенная келия в скиту Всех Cвятых приютила здесь ревностного любителя безмолвия и молитвы.

Прожив шесть лет на Валааме отец Антипа пожелал навсегда здесь остаться.

21 декабря 1871 года игумен Дамаскин обратился с представлением к митрополиту Новогродскому и С.-Петербургскому Исидору, об определении о.Антипы в число братии Валаамского монастыря.

"Проживающий во вверенном мне, Валаамском монастыре, по билетам, выдаваемым из С.-Петербургской Духовной Консистории, Иоанно- Предтеченского Молдавского скита, что на Афоне, иеромонах Леонтий письменным прошением, от 12 минувшего ноября, просил меня ходатайствовать пред Епархиальным начальством об определении его в число братий Валаамского братства.

Принимая во внимание, что проситель, проживая на Валааме более шести лет, постоянно проводит уединенную скитскую жизнь, ведет себя назидательно, я представляю при этом его прошение, имею честь нижайше просить Ваше Преосвященство благоволить сделать зависящее распоряжение об определении Афонского иеромонаха Леонтия в число Валаамского братства".

К сожалению, переписка о принятии отцом Антипы Российского гражданства и принятии его в число братии монастыря продолжалась до самой его смерти, так и ничем и не закончившись.

Велики были молитвенные подвиги о. Антипы в пределах святой Афонской горы и среди шума мирского в городах Молдавии и России, но там они развлекаемы были, по необходимости, то рукоделием с целью пропитания, то обращенем с мирскими людьми по делам монастырским и по сбору. В уединении же Валаамском молитва сделалась единственным и исключительным его занятием. Она занимала весь день и почти всю ночь подвижника. Кроме неупустительного исполнения деннонощной службы по церковному уставу, о. Антипа каждый день прочитывал два акафиста Божией Матери один общий и другой ея Успению и ежедневно полагал по 300 земных поклонов с молитвою о спасении всех усопших. Помянник о. Антипы был очень велик. Поминал он всех знаемых. Это поминовение продолжалось более часу. В определенное время, между службами и поклонами, занимался он умною молитвою и ей же посвящал свободные от установленного молитвословия, часы дня и ночи . Когда случалось ему быть, или служить в монастыре, точно так же как и каждую субботу, когда он причащался Божественных Христовых Таин в скиту, в алтаре, облачаясь, сверх мантии, в священническую ризу, предварительно в келии совершал он полную службу на молдавском языке и потом выстаивал без упущения и всю церковную службу в скитском или монастырском храме. Службу келейную совершал о. Антипа со вниманием полным. Не раз случайно замечали братья, какими горькими слезами обливался он на молитве. Мир молитвы был так сладостен для подвижника, что он всегда жалел, что у него для нее не достает времени.

В первую неделю Великого поста о. Антипа вовсе не употреблял ни пищи, ни питья; в такой же строгости соблюдал он пост в понедельник, среду и пятницу в течение всего года и в вечерия праздников Рождества Христова и Богоявления. В эти два последних дня (сочельника) даже в предсмертной болезни своей, когда от сильного жара высыхал у него совершенно рот, не решался он облегчить своих тяжких страданий глотком воды. На четыре же непостных дня - воскресенье, вторник, четверг и субботу - для постника была достаточна та пища, которую ему раз в неделю приносили на обед в субботу.

Так подвизался о. Антипа круглый год в скиту. Когда же приходил в монастырь, здесь уже он сообразовался с чином монастырским. Приходил же он в монастырь три раза в год - на Рождество Христово, на страстную неделю и неделю Святой Пасхи и на всю неделю Пятидесятницы. Кроме этих определенных дней приводила его в монастырь еще необходимость духовного собеседования с близкими ему лицами, приезжавшими собственно для него на Валаам. Хотя приезды этих лиц крайне тяготили любителя безмолвия, но на них всегда отзывался он со всей полнотой безграничного радушия. Здесь выражались его глубокая самоотверженная любовь к ближним, его тонкое благочестивое чувство, боявшееся чем-нибудь опечалить их. По целым дням тогда затворник находился в обществе женщин, пил чай, ел.

"Как можешь ты соединять продолжительный скитский пост с таким неожиданным разрешением?" - в недоумении спрашивал его один из любивших его отцов Валаамских. - Дивно отвечал он ему словами святого Апостола Павла: "Во всем и во всех навыкох: и насыщатися, и алкати, и избыточествовати, и лишатися". (Филипп. 4, 12).

"Батюшка, ты обращался много с женщинами, неужели не приходило тебе дурных мыслей?" - спрашивал его в последние дни его земной жизни один из преданных учеников. "Никогда!" - отвечал ему сохранивший себя в девственной чистоте, о. Антипа. - "Не могут придти такие мысли чадолюбивому отцу, тем более не могут придти они отцу духовному. Единственным моим желанием по отношению к моим ученикам и ученицам было их преуспение духовное и вечное спасение их души."

Между почитателями о. Антипы были люди со средствами. По его предложению охотно делали они приношения на нужды монастырей в России и на Афонской горе. Сочувствуя существенным потребностям обителей, о. Антипа вообще не одобрял их увлечения к излишним, пышным сооружениям. "Много я видел монастырей, и в России и за границею, - говорил он, - везде хлопочут, строят... Но и хлопоты, и постройки - дела суеты, дела мирские. Монаха жизнь - в церкви, дело его - монашеское правило".

Ничего не искавший на земле, весь ум свой углубивший в Бога, о. Антипа с радостью переносил все огорчения, поношения, упреки. Глубокое смирение и всегдашняя готовность к самоукорению давали ему полную возможность всегда сохранять невозмутимым глубокий мир души. Жил он в нищете крайней. Келия его была совершенно пуста, не было в ней ни кровати, ни стула - стояли в ней небольшой столик вместо аналогия и деревянный жезл с перекладиной, на который в борьбе со сном, в изнеможении, упирался он во время всенощного бдения; на полу лежал войлок, на котором он сидел и на котором в утомлении предавался краткому ночному отдохновению. Живя сам в такой нищете, о. Антипа со всей любовью отзывался на нужды братий, если только открывалась ему к тому возможность. Полюбив всей душой Валаамский монастырь с первого дня своего прибытия на Валаамские горы, о. Антипа сохранил свою любовь к нему до конца. "Одно сокровище есть у меня, - говорил он, - это моя чудотворная икона Божией Матери; никому я ее не дам, кто бы у меня ее ни просил: я оставлю ее только Валаамскому монастырю."

Многие годы проводя в строгом подвижничестве, о. Антипа нисколько не расстроил своего здоровья. Вообще он обладал здоровым крепким организмом. К лекарствам и лекарям, в случае болезни, он никогда не обращался. Принимая болезнь от руки Божией, от Божией же руки ожидал он и исцеления. Судя по его бодрому виду, трудно было предполагать, что он так скоро переселится с гор подвижничества в селения горние. В течение одного года сильнейший кашель совершенно обессилил и иссушил его и тихо привел его к мирному преставлению.

В год своей болезни страстную неделю и неделю святой Пасхи о. Антипа еще по обыкновению провел в монастыре. В Великую Субботу он был у Божественной Литургии. По окончании Литургии, он сказал своему ближайшему сподвижнику и ученику: "Во время причащения я был в алтаре и взглянул из южных дверей в церковь. Монахи уже причастились и лица некоторых причастившихся монахов сияли как солнце. Я не знаю имен этих монахов. Прежде этого я не видал".

В глухую осень того же года стоял о. Антипа в своем уединении на молитве. Вдруг сделался шум: Афонский образ Божией Матери сам собою двинулся с места; другие иконы, бывшие на нем и около него, упали. Образ Богоматери шествовал тихо по воздуху на протяжении целой сажени и остановился на груди у о. Антипы. Ужаснулся старец. С благоговением приняв образ, он поставил его на место. Со слезами умиления открыл о. Антипа об этом радостном и чудном явлении одному из ближайших своих учеников только за три дня до своей кончины.

Болезнь быстро развивалась. По желанию о. Антипы его соборовали. Он видимо угасал. С любовью посещали его во время болезни братия, ближайшие же его ученики в последние дни были при нем неотлучно.

Дня за два до кончины о. Антипы в монастырском храме шла вечерня. Вдруг что-то сильно стукнуло об пол. Это упал послушник, старик из крестьян, пораженный апоплексическим ударом. Объяснили о. Игумену, и тот благословил взять из пономарской воды и освежить больного - думали, что он угорел. Оказалось, что он уже скончался.

В эту ночь, как и в предшествующие ночи, особенно страдал о. Антипа. Под утро ему стало полегче, и он обратился к окружавшим его ученикам с вопросом: "Кто у вас умер в монастыре?". Так как в скит из монастыря еще никто не приходил и известия никакого не было, ученики отвечали: "Никто". "Нет, умер, - возразил о. Антипа, - умер простой старик в церкви... ему было трудно. Игумен велел дать воды... не помогло... умер". В недоумении слушали старца его ученики. Около 11-ти часов утра в скит приехал о. духовник, и тогда только разъяснилось, что о. Антипа, лежа на болезненном одре в скиту, в трех верстах от обители, говорил о происшествии монастырском с такой точностью и подробностью, как будто оно совершилось перед его глазами.

В последнюю ночь часто подымал о. Антипа руки к небу и звал к себе своего любимого афонского старца схимонаха Леонтия - мужа святого и подвижника великого. "Леонтий! Леонтий! Где ты? Леонтий!" - часто повторял о. Антипа и как бы беседовал с пришедшим. "Батюшка, да с кем ты говоришь? Ведь никого нет", - наклонясь к о. Антипе, сказал ему келейник. Пристально посмотрел старец на келейника и тихо пальцем постучал его в голову.

Под утро, чувствуя уже близость своего отшествия и желая быть причастником Божественных Тайн на Литургии, совершенной в последний день его жизни, о. Антипа просил поспешить совершить литургию и причастить его. В полном разуме, сподобившись приятия Божественных Даров, о. Антипа погрузился в тихую дремоту. Прошло два часа. Ближайший ученик его прочитал девятый час и стал читать акафист Божией Матери. Во время чтения акафиста тихо замолк навеки, в течение всей жизни, ежедневно, со всем усердием и живейшей верой возносивший Царице Небесной акафистные хваления, о. Антипа. Скончался он в воскресенье, 10 января 1882 года, на 66-м году от рождения.

После его смерти в монастырь пришли два пакета. В первом в сопровождавшем его письме писалось:

"Живший у нас в Москве с 1859 года для сбора с Афона иеросхимонах Антипа, в 1865 году отправляясь к Вам в Валаамский монастырь, в скит Всех Святых, оставил у меня пакет за его печатью, с тем чтобы я по получении верного известия, о его, смерти, представил оный пакет к Вам на Валаам. Сего января 23 дня уведомил меня Вашей обители иеромонах Амвросий, что отец Антипа, сего января 10 волею Божией, поболев, скончался; исполняя волю старца иеросхимонаха Антипы, посылаю к Вам означенный пакет. С уважением, Китайского сорока, Московской Троице грузинской церкви, священник Николай Воздвиженский". В пакете были казначейские билеты на поминовение о. Антипы.

Обретение мощей и почитание старца Антипы

Когда во Всехсвятском скиту начали проводить восстановительные работы после многих лет поругания и запустения, надгробные плиты почивших монахов оказались разбросанными по всей территории скита. Согласно завещанию о. Антипы, он был захоронен вне стен скита, чтобы паломники и духовные чада, в том числе и женщины, почитающие его, могли бы беспрепятственно приходить на его могилу. Известно было, что могила его находилась у часовни Крестных Страданий .

В 1960 году могила старца Антипы была вырыта местными жителями. Но не найдя драгоценностей, они засыпали могилу землей, а надгробная плита оставалась сдвинутой в сторону. Земля на вскрытой могиле со временем просела, и это помогло определить место захоронения. Мощи старца Антипы были обретены в мае 1991 года после того, как наместник обители игумен Андроник с братией совершил панихиду по старце. Для удостоверения того, что раскопки велись действительно на месте могилы и что обретенные останки принадлежали именно старцу Антипе, место под сдвинутой плитой было раскопано, но там оказалась только скала. На всенощном бдении на память равноапостольного князя Владимира 15/28 июля 1991 года мощи старца Антипы были перенесены в храм св. апостолов Петра и Павла, а на память преподобных Сергия и Германа, 11/24 сентября 1991 года в нижний храм Преображенского собора им посвященный. После обретения мощей старца Антипы от них исходило сильное благоухание.По благословению Святейшего Патриарха Алексия честные мощи старца Антипы были помещены в раку, которая установлена в нижней церкви во имя преп. Сергия и Германа Валаамских чудотворцев. Братия и паломники обращаются к преподобному старцу с просьбой о молитвенном предстательстве и получают его, неоднократно отмечалось сильное благоухание от его мощей, особенно в то время, (например в начале Великого Поста) когда братия обители усердно подвизались в посте и молитве. Приезжающие на Валаам иерархи и священнослужители из разных мест России неоднократно обращались с просьбой отделить им малую частичку св. мощей старца Антипы, что свидетельствует о почитании ими старца. Особенно велико почитание старца в Молдавии, в Румынии - откуда также поступали просьбы передать частичку его мощей. На Святой Горе Афон почитание старца Антипы распространено среди монахов-святогорцев румынской и русской национальности. Как великое благословение и святыню приняли в 1998г. насельники Румынского Скита Продромос частичку благоуханных мощей старца Антипы, привезенную Игуменом Валаамской обители архимандритом Панкратием. Таким образом, можно констатировать, что святость старца Антипы засвидетельствована самой его святой подвижнической жизнью, незапятнанной ни одним отклонением от исполнения евангельских заповедей и монашеских обетов, благоуханностью святых его мощей, исполнением к нему обращенных молитв и почитанием народа Божия в России, Румынии и Молдавии.

Преподобный отче Антипо, моли Бога о нас!

Иеросхимонах Антипа Валаамский

Иеросхимонах Антипа был пострижен в монашество с именем Леонтий в 30-х годах XIX века настоятелем молдавского монастыря "Браз", архимандритом Димитрием, который позже благословил его переселиться на Афон. На Святой Горе Афон, после трех лет пребывания в монастыре Есфигмен, он был пострижен в великую схиму с именем Антипа молдавским старцем иеросхимонахом Нифонтом, основавшим позднее Румынский скит Продромос (Св. Иоанна Предтечи). После пострига в схиму отец Антипа начал подвиг пустынножительства. Позднее в созданном его старцем Иоанно-Предтеченском Румынском скиту он был рукоположен во диакона и посвящен в сан пресвитера. Впоследствии, когда по поручению старца Неофита о. Антипа находился в России, он познакомился с митрополитом С.-Петербургским Исидором, который, питая большое уважение к подвижническому образу жизни о. Антипы, приглашал его сослужить на торжествах, посвященных прославлению святителя Тихона Задонского. Позднее митрополит Исидор способствовал определению о. Антипы в Валаамский монастырь(1).

В 1866 году отец Антипа прибыл в Валаамский монастырь. В течение пяти лет он подвизался в Скиту во имя всех Святых, после чего игумен Валаамского монастыря игумен Дамаскин 23 декабря 1871 года возбудил ходатайство о принятии иеросхимонаха Антипы в братию обители. 7 сентября 1872 году уже сам о. Антипа подал прошение в Святейший Правительствующий Синод с просьбой о принятии им Российского подданства и о благословении остаться на жительство в Валаамском монастыре. К прошению было приложено свидетельство Иоанно- Предтеченского Молдавского скита на Афоне. Согласно свидетельству, выданному ему игуменом скита Св. Иоанна Предтечи на святой горе Афон, отцом Дамианом, подписанному также духовником - иеросхимонахом Игнатием, эпитропами: монахом Нектарием, схимонахом Исаией и схимонахом Кононом следует, что иеромонах Леонтий, он же во св. схиме иеросхимонах Антипа, с 1860 по 1864 года находился в России со сборной книгой для сбора подаяний в пользу скита и все, что им собрано, было в исправности доставлено в скит. По окончании сбора, он по великому его усердию и просьбе остался жить в одной из святых обителей Православной России. Также было представлено свидетельство игумена Валаамского монастыря отца Дамаскина, где указано, что отец Антипа проживает в Валаамской обители уже семь лет, и что со стороны Валаамского монастыря нет препятствия к определению его в число братства(2).

Святейший Синод, рассмотрев просьбу отца Антипы, согласился определить его в число братства Валаамской обители, когда он будет принят в русское подданство. Вопрос о принятии русского подданства был возбужден через обер-прокурора Святейшего Синода в Министерстве Внутренних Дел. Завязалась длительная переписка с консисторией, Выборгским губернатором и др. К сожалению, эта переписка не принесла каких либо плодов. Отец Антипа скончался, не дождавшись положительного решения о принятии им Российского подданства. В Валаамской обители отец Антипа прожил с 1866 по 1882 год, то есть шестнадцать лет.

Спустя одиннадцать лет в Валаамской обители вышла книга, написанная иеромонахом Пименом (впоследствии архимандритом, настоятелем Пафнутие-Боровского монастыря), "Замечательная жизнь иеросхимонаха Антипы(3)". В книге было дано наиболее полное описание жизни отца Антипы. Эта книга - первое свидетельство почитания о. Антипы - была переиздана в 1997 году.

На Афоне, где подвизался иеросхимонах Антипа в Иоанно-Предтечен-ском Румынском скиту, (святогорское название Продромос), с начала века было уже известно почитание отца Антипы. Впоследствии оно нашло отражение в "Синаксаре", составленном иеромонахом Макарием и изданном монастырем Симонопетра в Салониках в 1988 году(4), в книге греческого писателя монаха Василия "Сияние святости"(5), где говорится о том, что о. Антипа прожил много лет в пустыне Виглы на Святой горе Афон и был одним из столпов и строителей румынского Предтеченского скита на Вигле. В книге русского автора иеромонаха Антония "Жизнеописания Афонских подвижников благочестия XIX века"(6) помещено обширное жизнеописание иеросхимонаха Антипы. В самом Иоанно-Предтеченском скиту считали, что отец Антипа прославлен в Русской Церкви.

В 1992 году Священный Синод Румынской Православной Церкви своим актом от 20 июня причислил к лику святых Румынской Православной Церкви в числе прочих подвижников благочестия преподобного Антипу Калаподештского, установив днем празднования святого 10 января. Глубочайшее благословение перед памятью преподобного Антипы подвигло верующих Румынской Православной Церкви, выражать свое почитание не только молитвами к угоднику Божию и написанием святых икон, но и строительством храмов, посвященных этому дивному подвижнику. Так, сейчас в селе Калоподешти, где родился старец, строится монастырь в честь преподобного Антипы. Имя преподобного Антипы внесено в церковный календарь румынской Православной Церкви, житие - в сборник жития святых "VIETILE SFINTILOR pe Luna Ianuarie", изданных в 1993 году(7), и в "Румынский патерик", составленный архимандритом Иоанникием Баланом(8).

1) Замечательная жизнь иеросхимонаха Антипы. Спб. 1893.
2) Архив Ново-Валаамского монастыря (Финляндия), Еа:56, Дело №45 за 1871 г.
3) Иеросхимонах Антипа, Спб. 1893г.
4) LE SYNAXSAIRE Vie des Saint de l,Eglise Ortodoxe. Thessalonique. 1988.
5) Монах Василий. "Синие святости". Ларнака 1997. Русский перевод: Москва 1999. С.131.
6) Иеромонах Антоний. "Жизнеописание Афонских подвижников благочестия XIX века". М.1994. Стр. 43-55.
7) стр.167-169.
8) PATERIC ROMANESC. Galati. 1990.

Святейший Патриарх Алексий II и валаамские старцы

В этом году исполнилось 60 лет со дня посещения Валаамского монастыря, святейшим патриархом Алексием II, тогда еще девятилетним мальчиком Алешей Ридигером.

Вспоминая об этом паломничестве он рассказывал:

"В 1937 году мой покойный родитель в составе Паломнической группы побывал в Спасо-Преображенском Валаамском монастыре в Финляндии.

Эта поездка произвела на него сильнейшее впечатление. В 1938 году мой родители вместе совершили паломничество на Валаам, взяв и меня с собой. Летом следующего, 1939 года наша семья ещё раз поехала на богомолье в Валаамский монастырь...

…Из насельников обители особенно запомнилось её духовники - схиигумен Иоанн и иеросхимонах Ефрем. Много раз мы были в Смоленском скиту, где нес свой подвиг иеросхимонах Ефрем, ежедневно совершавший Божественную Литургию и особо поминавший воинов, на поле брани убиенных. Однажды, в 1939 год, мы с родителями побывали в Иоанно-Предтеческом скиту, который отличался строгостью монашеской жизни. Туда повез нас на весёльный лодке схиигумен Иоанн. Весь день прошел в общении с этим замечательным старцем. Запечатлелся в сердце схимонах Николай, живший в Коневском скиту и всякий раз встречавший самоваром, за которым велись душеспасительные беседы. Помню гостиника схиигумена Луку, внешне сурового, но душевного пастыря, а также любвеобильного иеромонаха Памву, неоднократно приезжавшего в Таллин. Память сохранила мне содержание некоторых бесед со старцами.

Особые отношения сложились с архивариусом монахом Иувианом, человеком исключительной начитанности и эрудиции. С ним в 1938-1939 году установилась переписка..."

Так вспоминает святейший патриарх о своей поездке на Валаам и встрече с валаамскими старцами.

Наш небольшой очерк мы посвятили именно этим старцам во многом по словам святейшего патриарха повлиявшего на его жизненный путь.

Надеемся что эта публикация положит началу серии очерков о Валаамской обители и её старцах.

Публикация подготовлена
Архивом Валаамского монастыря.

Иеросхимонах Ефрем - духовник Валаамского монастыря

Иеросхимонах Ефрем ( в миру Григорий Иванович Хробостов), родился 23 января 1871 года в селении Императорского фарфорового завода, в Санкт-Петербурге, в семье ремесленника (ЦГАК, ф.762, оп.1, д.209, л.45об.). Семья была хорошая и благочестивая, его восприемником из святой купели был Великий Князь Петр Николаевич, для которого этот младенец впоследствии станет духовным отцом.

2 июня 1883 года, юным 12-летним мальчиком прибыл отрок Григорий на Валаам, и сразу поступил под опытное руководство двух праведных старцев - иеросхимонахов: Алексия и Антипы, из которых первый был его старцем, а второй духовником.

28 декабря 1894 года, он был зачислен в братство монастыря и вскоре же, 18 марта 1895 года, - будучи 24 лет, принял монашеское пострижение, с наречением имени Георгий (А.Н.В., Еа:38, д. №56 за 1861г.). Причем епархиальное начальство отметило, что пострижение его - "не в пример прочим", и распорядилось, "чтобы по пострижении иметь ему пребывание до тридцатилетнего возраста в скиту Всех Святых, или в другом, каком-либо, с согласия его старца и по благословению игумена" (ЦГАК., ф.762, оп.1, д.213, л.2).

27 июля 1897 году о.Георгий был рукоположен во иеродиакона, а 28 июня 1899 года посвящён в сан иеромонаха.

"Сразу по принятии благодати священства вспоминает в своих записках монах Иувиан, - иеромонах Георгий проявил исключительно - редкое усердие и любовь к наиболее частому и усердному священнослужению, всегда совершаемому им с глубоким молитвенным подъёмом и сопровождавшемуся усерднейшим поминовением усопших, имена которых он поминал всегда в великом множестве и при том неопустительно за каждой Божественной Литургией, совершаемой им." (А.Н.В. Еа:38, дело №51 за 1861г.)

В октябре месяце 19907 года о.Георгий был назначен на должность Настоятеля Николо-Миликийского храма в Санкт-Петербурге, по личному представлению Ктитора этого храма, Великого Князя Михаила Александровича.

С этого времени о.Георгий вступил в подвиг ежедневного и неопустительного совершения им Божественных Литургий, с благословения российских православных архиереев, который он проходил в течении 40 лет, вплоть до 2 февраля 1947 года, то есть до самого начала своей предсмертной болезни.( там же)

Состоя настоятелем названного храма, он пользовался любовью его прихожан, огромной известностью и популярностью в столице в разных слоях общества, в том числе даже среди членов Императорской Фамилии, так как некоторые из Них были его духовными чадами и относились к нему с глубоким уважением и вниманием. (там же )

"По словам о.Георгия, он сделался духовником Великого Князя и других князей чрез то, что отец его служил в конюшенном ведомстве в Питере, и потому ему был доступ во дворец чрез отца. Так узнали его там и стал он со временем духовником многих лиц Царской Фамилии." (Воспоминания архимандрита Афанасия (Нечаева). Старый Валаам.// Север. 1991г.-№9-с.80).

В воздаянии его великих и неустанных пастырских трудов, иеромонах Георгий, в разное время был награжден: в 1909 году - золотым наперсным крестом от Российского Св. Синода; в 1910 году, таким же крестом из Кабинета Государя Императора и двумя золотыми наперсными крестами - с драгоценными украшениями, от его Августейших Духовных Чад, а второй - от прихожан Николо-Мирликийского храма в СП б..

В 1915 году о.Георгий получил Императорский орден Святой Анны, третей степени. (А.Н.В. Еа:38, дело №51 за 1861г.)

С детства, всею преданный Валааму, о.Георгий, с трудом переносил разлуку с родной обителью. 2 марта 1914 года он подал прошение Вице-Председателю общества князю Алексию Александровичу Ширинскому Шихматову с просьбой освободить, его от дальнейшего служения в Петербурге по состоянию здоровья, прилагая при этом свидетельство о своей болезни - воспаления лёгких. Прошение было удовлетворено. (ЦГАК ф.762, оп.1, д.213, л.9).

Начавшаяся 20 июля/2 августа 1914 года Первая мировая война, внесла изменения в жизнь о.Георгия. 28 июля 1914 г. О. Георгий подает в Финляндскую Духовную Консисторию рапорт следующего содержания: "Его Императорское Высочество, Великий Князь Николай Николаевич, при личном свидании, между прочим сказал, что Он по мере надобности будет меня вызывать из Валаамского монастыря в г. Петергоф, в свое имение "Беззаботное" и в другие места. Донося о сем, я имею честь всепокорнейше просить Ваше Высокопреосвященство, когда будет приглашение от Великого князя, разрешить мне выезжать из Валаамского монастыря в указанное место и благоволить сделать надлежащее распоряжение о выдаче мне удостоверения на этот предмет" (Там же, л.6) Разрешение было дано, и в соответствии с ним настоятель в нужном случае выдавал о. Георгию удостоверение на бланке Валаамского монастыря, подтверждающее его временное пребывание вне обители по обязанностям духовничества вел. Князя Николая Николаевича. (Удостоверение от 8.X. 1914 г. - без места назначения (там же л.8); от 25.III/1916 г. -в г. Тифлис (там же л.7).

Впоследствии после назначения В. К. Главнокомандующим русской армии, он находился в течении войны, до 1917 года в Главной Ставке В. К. Николая Николаевича, где совершал неопустительно ежедневное богослужение в Походной церкви Ставки.

С переменой правительственного строя в России, о.Георгий вернулся на Валаам. 10/23 января 1919 года о. Георгий подал прошение исполняющему дела настоятеля Валаамского монастыря иеромонаху о. Павлину с просьбой о разрешении облечь его в великий ангельский образ и этим дать возможность "всего себя посвятить на приготовление к исходу от жития сего". (ЦГАК. Ф. 762, оп. 1, д.220, л.2) Прошение удостоверил духовник о. Георгия - иеромонах Григорий находившийся тогда в должности казначея. О. Павлин, ходатайствует о пострижении о. Георгия в схиму, в своем вторичном, дополнительном прошении преосвященному Серафиму еп. Финляндскому и Выборгскому, писал:

"Проситель, проживая в обители с раннего возраста, и находясь здесь под опытным старческим водительством, в настоящее время, несмотря на свои еще не старые годы, в духовном развитии он достиг возраста мужа совершенна, и, как таковой, вполне созрел для совершенной иноческой жизни.

Иеромонах Георгий, полностью восприняв опытные советы своих мудрых старцев, иеросхимонаха Антипы и Алексия, последующей своей жизнию доказал на себе Божие избрание, являя собой благоговейного инока, всегда горящего неослабевающей ревностью к совершению Божественной службы и к соединению со Христом в таинстве Евхаристии. С самого начала поступления в монастырь своею примерною монашескою жизнию, он приобрел к себе такое внимание и расположение со стороны настоятеля и старцев обители, что в 24-х летнем возрасте уже был пострижен в монашество и вскоре затем удостоился посвящения в сан иеродьякона и иеромонаха, каковое обстоятельство для Валаама представляло крайнее исключительное явление! С принятием священства иеромонах Георгий с прежним рвением трудился на благо его родной обители и для спасения ближних. С честию проходя возлагаемые на него послушания и различные командировки вне монастыря, всех привлекая к себе своею доброю жизнию и духовною опытностью: лица разного положения и состояния находили в нем сведущего кормчего в духовной жизни...

В заключение всего прошу не считать препятствием к удовлетворению просьбы иеромонаха Георгия его сравнительно нестарый возраст: примеры исключительного пострижения в схиму в молодые годы просителей были у нас и ранее. Так, в 1906 году облечен в схиму в 37-летнем возрасте монах Исмаил (ныне схимонах Иоанн), и в 1911 году был пострижен в схиму иеромонах Иустиниан, ныне иеросхимонах Исидор, имевший при постриге 42 года." (ЦГАК. Ф. 762, оп. 1, д.220, л.5) где 23 февраля 1919года, принял пострижение в великую схиму и наречен был Ефремом, после чего он уединился в Смоленском скиту. (А.Н.В. Еа:38, дело №51 за 1861г.)

Этот скит был построен по желанию В. К. Николая Николаевича, в память воинов погибших на поле брани в Первой мировой войне, а впоследствии он стал храмом памятником всем погибшим в годы Великой Смуты. Храм скита, был выстроен по проекту брата В. К. Николая Николаевича, В. К. Петра Николаевича.

Принятые сокращения:
ЦГАК - Центральный Государственный Архив республики Карелия.
А.Н.В. - Архив Ново-Валаамского монастыря. Финляндия. В настоящее время архив Валаамского монастыря находится в Финляндии, в Ново-Валаамском монастыре, основанного валаамскими монахами после эвакуации с родного монастыря.

О жизни о.Ефрема вспоминаетархимандрит Афанасий Нечаев

"И поведал мне здесь интересную и поучительную историю своей жизни старец о. Ефрем. Двенадцати лет убежал он из дома отца в Петербурге сюда на Валаам. Начитался книг о монахах и, познакомившись с валаамцами в их часовне в Петербурге, решил уйти в монахи. Сказал отцу. Тот запретил, а при повторной просьбе и побил. Тогда собрал отрок Георгий денег один рубль - стоимость проезда на Валаам - и уехал тайком. Пришел к игумену, просит оставить его в обители. Возлюбил отрок горний мир. Но строг устав монастыря - нельзя принимать малолетних. Залился слезами мальчуган: "нет, не уйдет он ни за что, а если силою, то он - в воду". Только такая решимость духа создает подвижников. Ходит по монастырю и слышит разговор: "Плотников у нас не хватает на постройку Собора". И вспомнил тут наш бедный отверженник, что и он умеет стругать и рубить. Помчался к игумену. Бух ему в ноги: "Батюшка, отец Игумен, я вспомнил, ведь я прекрасный плотник". Все рассмеялись, но решили все же оставить мальчика на испытание. И послали полы мести в плотницкой. Радости его не было конца, хотя и не блестящее занятие получил. Отец искал его полтора года, нашел, сын успел зарекомендовать себя, и сами монахи упросили отца оставить отрока Георгия в обители. И отец его согласился. Но вот что странно. С самого начала пришла Георгию мысль молиться Богу, чтобы и отец его сделался монахом. Уходил он в леса, где стояли часовни и, скрываясь от людей, вопиял громким голосом, чтобы было слышно на небе: "Матерь Божия, приведи моего отца в обитель сию". И услышан был голос отрока на небесах. Прошло, однако, тридцать лет. Георгий был давно уже иеромонахом. Вдруг приезжает его отец, рассказывает сыну историю своей жизни и просит принять его в монахи. Георгий был его первенец, и жена умерла от родов его. И дал обет отец пойти в монахи, но не исполнил. Женился вторично, имел многих детей. И вот уже шестьдесят лет ему было, и вторая жена умерла, а он тяжко заболел. И видит видение: предстали пред ним два мужа в монашеских одеяниях и сказали ему: "Что же ты обета не исполнил?" И взмолился старик - даровать ему жизнь, чтобы исполнить обет. Выздоровел, и вот приехал. Весь монастырь взволновался. Великая радость всех охватила. И постригли его с именем Иоанна. Прожил он еще двенадцать лет и похоронен на монастырском кладбище.

И отец Ефрем, - такое имя получил Георгий в схиме, - весь сиял, рассказывая это дивное сказание о милости Божией к нему и родителю его. Смотрю я на его светлую келью и замечаю в углу гроб. Почему это? "А это моя постель ежедневная". Жутко. И как соединяется такое сияние духа с мыслью о смерти? Тайна, доступная лишь самоличному опыту.

А дальше о. Ефрем рассказал мне историю своего Смоленского скита, тоже весьма примечательную и особенно отрадную для русского воинства. В 1927 году я (арх. Афанасий Нечаев) рассказал о ней литератору г. Никанорову, который и поместил ее в "Возрождении", как имеющую общерусский интерес. Этот скит сооружен со специальной целью поминовения душ русских воинов, убиенных в Великую Войну. Главнокомандующий русской армией, вел. кн. Николай Николаевич, видя множество убиенных, на полях сражений, решил устроить на Валааме скит, где жили бы 12 старцев-схимников, читали бы денно нощно псалтирь и совершали служение за помин душ всех воинов, павших славной смертью за веру, царя и отечество. Эту мысль вел. Князя разделили с ним и другие великие князья и собрали между собою средства для этой цели. А духовником вел. князя Николая Николаевича был в то время как раз иеромонах Георгий, ныне иеросхимонаха Ефрем. Ему и было поручено это делоПолучивши деньги на сооружение скита, о. Георгий приехал в 1915 году на Валаам и занялся постройкою, но к 1917 году успел закончить только храм, сооруженный по проектам вел. Князя Петра Николаевича, и одну келью для себя поодаль. Грянула революция, и строительство пришлось прекратить. Но не оставил и тогда о. Георгий этой благой мысли вел. князя. Он решил один осуществить ее. И поселился он там один и стал он совершать ежедневно богослужения по полному монастырскому уставу за упокой душ убиенных воинов".

"Рассказал мне еще иерсхиомонах Ефрем об удивительных нападениях на него вражеской силы. Еще будучи отроком на Валааме, любил он уходить в отдаленные часовни молиться, как сказано выше, о своем отце. Однажды стоит он в часовне на молитве и видит около себя родного брата, мальчика лет девяти. Брат зовет его из часовни поговорить. Удивился отрок Георгий, откуда явился его брат, но пошел с ним, и разговаривает. Братец его все склонял пойти в лес, в сторону от дороги, но Георгий не соглашался, и страшное беспокойство все более овладевало им. Вот поравнялись они с часовней над могилой пустынника о. Николая. Георгий, завидев крест на часовне перекрестился. И вдруг брат его исчез. Понял тогда Георгий, что это было привидение, испугался, закричал и бегом побежал в монастырь. Так явился ему диавол в образе родного брата и хотел погубить в лесу. Но не удалось, Господь не допустил.

В другой раз было на него нападение еще более страшное. Служил он у себя Литургию, один. Вдруг слышит, что кто-то подъезжает к церкви на санях. Никто никогда этого не делал, да и дороги к нему нет. Слышит он, как идет кто-то к двери храма, но она заперта. Тогда идет этот человек на звонницу и звонит в колокола. Ужас охватывает о. Ефрема, но не может он бросить Литургию. Кончился звон, и человек идет к алтарю и лезет по стене к высокому окну. о. Ефрем не выдержал, и закричал. И все вдруг исчезло. Придя в себя, о. Ефрем закончил служение и вышел на улицу. Видит следы саней и шагов человека на снегу, но никого нет. Пошел о. Ефрем в монастырь и рассказал о сем. Никто никого едущим в санях и не видел. Очевидно, это происки диавола. "А еще я вам мог бы рассказать про одно нападение на меня диавола, но боюсь, что даже рассказа о сем не сможете выдержать".

(Из воспоминаний арх. Афанасия Нечаева Старый Валаам //Русский паломник. -№1. -1990. -С.49-50; 56)

"Молитва же у монахов бывает разная. Вот отшельник о. Ефрем каждый день все службы по самому строгому уставу правит. И боится заняться какой-нибудь физической работой, чтобы не отвлекаться от главного - от своего христолюбивого воинства, к которому приставлен он как часовой на посту".

(Из воспоминаний арх. Афанасия Нечаева Старый Валаам//Русский паломник .- №1 .- !990 .- С.53)

"Мой старец о. Ефрем, живя отшельником в своем скиту, состоял в то же время духовником всего монастыря. Поэтому, он часто должен был бывать в монастыре, а когда наступила страстная неделя, то и вовсе пришлось ему остаться в нем. Шли усиленные приготовления к Пасхе, все прибирали храмы и помещения, а у него в скиту некому было это делать. Я предложил ему свои услуги. Он тогда попросил меня обмести пыль в его храме. Это я исполнил. Но потом увидел, что келья при храме была страшно запущенном виде. Пыль и паутина не убирались наверно годами. Я и решил все это вычистить. Приезжаю в монастырь и говорю ему об этом. Он был очень недоволен, хотя прямо этого и не выразил. Но потом я узнал в чем дело.

Оказывается, существует две системы жизни: по одной должна быть во всем большая чистота и порядок, а по другой - наоборот, высшее состояние души, когда она не обращает на это никакого внимания. О. Ефрем практиковал, по-видимому, сразу обе эти системы, потому что в домике, где он жил постоянно, у него было чисто, а в кельи при храме - полное запустение. И ему, конечно, было неприятно, что я нарушил уклад его жизни. Но прямо этого своего секрета он не открыл. Таков тонкий этикет отшельников. А мне была наука, - без спроса не проявлять усиленной ревности, ибо она часто бывает н по разуму."

(Из воспоминаний арх. Афанасия Нечаева Старый Валаам// Русский паломник .-№3 .-1991 .- С.50)

Принятые сокращения:
ЦГАК - Центральный Государственный Архив республики Карелия.
А.Н.В. - Архив Ново-Валаамского монастыря. Финляндия. В настоящее время архив Валаамского монастыря находится в Финляндии, в Ново-Валаамском монастыре, основанного валаамскими монахами после эвакуации с родного монастыря.

Отрывки из рукописного Валаамского патерика

Келия о. Ефрема

(сост. Иеромонах Сергей Иртель).

(большая часть рукописи приводится выше, в воспоминаниях арх. Афанасия).

"О. Ефрем рассказывал, что, когда он был маленьким. Он со своей сестрой играл в церковь, он был священником, а сестра его - прислужником".

"Полтора года искал его отец и наконец, когда нашел его приехал на Валаам и сказал ему: "Я твой отец и велю тебе ехать домой". Но отец Ефрем ответил ему: "Ты мне не отец, а Отец у меня на небе". И уехал его отец ни с чем".

"Когда отец Ефрем был еще молодым, он узнал от старца об Иисусовой молитве и решил заниматься ею; и он даже в церковь ходил с табуреткой и занимался молитвой. Братья смеялись над ним, а старец узнав об этом запретил ему заниматься молитвою в храме. Потом он вычитал о слезах и решил получить дар слез. Однажды пришел к старцу, и когда старец сказал ему что-то, вдруг заплакал он; но старец еще ничего не понимал, а когда понял объяснил и запретил ему это занятие.

Когда он вырос его постригли в монашество с именем "Георгий" и рукоположили в иеромонаха. Потом он сделался духовником великого князя Николая Николаевича и был с ним на войне. Потом был даже с ним и в Крыму в его дворце, но он не мог там жить, ему мешала обстановка и все его окружающее. И он уходя в горы умолял Пресвятую Богородицу увезти его на Валаам. И услышала его Пресвятая Богородица и великий князь отпустил его на Валаам. И там велел построить церковь с 12 кельями с тем, чтобы там поминать воинов убитых на войне. В 1915 году началась постройка, а в 1917г. Была построена церковь и одна келья, и так как не было келий он решил поселиться там один и поселился."

"Он говорил что у него каждое утро бывает одно и тоже искушение, его рвет и у него болит голова и кружится, но когда он причастится все проходит и ему бывает очень радостно."

"Останавливаемся у Смоленского скита. Здесь иеросхимонах о. Ефрем - высокий, жизнерадостный, с улыбающимися глазами. У него сейчас гости: за столиком, под соснами, в простеньких подрясниках два старых монаха пьют чай: о. Павлин, бывший игумен Валаама, на днях постригавшийся в схиму, худой, с веерообразными бровями, и другой, о. Иоанн, тоже худенький, из Предтеченского скита. О. Ефрем один живет здесь. Он показывает церковь, крохотную келейку при ней, гроб с поднятой крышкой. На ней изображен скелет, а в гробу подушка и постель.

- Да, вот так и живу, понемножку... - о. Ефрем - духовник братии. Отсюда, на лодочке, ездит в монастырь. У самой воды у него другая избушка, тоже крошечная, и тоже иконы, тоже гроб. Один гроб для лета, другой для зимы, в них по очереди он и спит, но ничего страшного в этом нет, о. Ефрем жизнерадостнее многих спящих на роскошных кроватях".

(Из книги: Зайцев Б.К. Сочинения: В 3-х томах .- Т.2 .- М.,1993 .-С. 298-299)

В 1925 году о.Ефрем вступил в должность монастырского духовника, которым и состоял до самой своей кончины.

В 1938 году последовало его награждение палицей.

В должности монастырского духовника о.Ефрем, всех привлекал к себе своей духовной опытностью, приветливостью и любовью во Христе.

Хорошо владея пером он имел большую переписку с людьми близкими по духу, которых он утешал, духовно окормлял, нравственно поддерживал во всех их нуждах, и скорбях.

Архивариус монастыря, монах Иувиан , так вспоминает об о. Ефреме в своем письме Роуве Илоне Мерикоски, от 14 июля 1947 года:

"Почтенейшая личность о.Ефрема для меня особенно дорога по тому, что он был моим самым первым духовным наставником...

Вся его монастырская жизнь, со времени моего прибытия на Валаам, с 7 июня 1899 года, прошла пред моими глазами, так как все это время мне приходилось близко с ним соприкасаться, кроме того и сам о.Ефрем дарил меня особенным вниманием и дружеским расположением...

…Всё это и сам о.Ефрем подтвердил 19 мая 1943 года, подарив свою фотографию, на которой по личному своему изволению начертал следующие, такие для меня строки, с трогательным упоминанием прежде умерших наших незабвенных Старцев:

-"Честнейшему во иноках отцу Иувиану, на память о многолетнем, совместном пребывании, на Старом Валааме.

- Господь по молитвам свято почивших наших старцев - иеросхимонахов: Алексия и Антипы, да хранит тебя в милости Своей!

- Прости отче, и поминай меня в молитвах своих!

- Недостойный иеросхимонах Ефрем. Новый Валаам 1943 года мая 19-го"...

…Эта надпись имела грустный и как бы прощальный характер и было мною выражено при этом о.Ефрему. На это он сказал мне, что дарит мне последнею фотографию, потому что уже чувствовал приближение своей смерти..." (А.Н.В. Еа:38, д. №51 за 1861г.)

"Иеромонах о. Викентий еще на Старом Валааме скончался, а иеросхимонах о. Ефрем, ему уже 78-й год и старческие недуги его зело обступили и, по-видимому, недалеко то время, когда его душа отойдет ко Господу. Но пребывает он в полном сознании, мне приходится часто его видеть и беседовать с ним. Получив ваше письмо, аз грешный прочел его о. Ефрему, передал ему ваш искренний привет, всем этим Батюшка о. Ефрем был глубоко тронут и прослезился и усердно просил передать вам его последний братский привет, целование о Господе и просьбу его, не забывать по его кончине.

С кончиною о. Ефрема от нас уйдет самый старейший по проживанию в обители священноинок, проживший в нашей обители 65 лет, из коих 40 годов были посвящены им ежедневно священнослужению. Утрата для обители - огромная и незаменимая".

(Из письма от 7/20 марта 1947 года монаха Иувиана к иеромонаху Сергею (Иртель)).

В предсмертную болезнь он слег 2 февраля 1947 года. С этого дня он вынужден был навсегда прекратить свой подвиг ежедневного служения Божественных Литургий. Но в тоже время, он стал усердно готовится к исходу из жития сего; во любое время дня и ночи он усердно молился перед святыми иконами в своей келии, а когда совершенно изнемог, то сидя на постели совершал свой молитвенный подвиг.

В свои предсмертные дни о.Ефрем с любовью принимал всех приходивших к нему проститься.